За прошедший век многие страны, - и не только китайский по населению Сингапур, но и бывшая в СССР синонимом понятия «коррупция» Грузия, - показали, что радикальное и быстрое искоренение коррупции возможно даже в толерантной к ней общественной культуре.
Что же нужно сделать в России, чтобы безусловно плохой президент Саакашвили, пытавшийся организовать геноцид, перестал выглядеть на порядок лучше безусловно хорошего (по крайней мере, на его фоне) президента Медведева?
С технической точки зрения - буквально три шага.
Прежде всего надо установить, что сотрудничающий со следствием взяткодатель автоматически освобождается от ответственности и сохраняет не только свободу и благосостояние, но и доброе имя. Подчеркну: речь не о явке с повинной, а именно о вынужденном сотрудничестве. Смысл - в разрушении круговой поруки между организатором коррупции - чиновником и ее жертвами - бизнесменами и гражданами. В Италии этот подход привел в ходе операции «Чистые руки» к смене шести правительств за пять лет, утрате мафией политического влияния на севере и в центре и ослаблении ее роли на юге страны.
Второй шаг - реализованный в американских законах RICO принцип конфискации у члена оргпреступности (а коррупция во власти - это всегда мафия), не сотрудничающего со следствием, и его семьи всех даже добросовестно приобретенных активов, за исключением достаточного для очень скромной жизни.
Эта мера разрушает экономическую базу мафии: ее задержанные члены оказываются перед выбором между бедностью, не говоря о падении социального уровня (так как «общака» на всех не хватит), и добросовестной помощью следствию. Попутно во многом обессмысливаются усилия по легализации преступно приобретенных активов (ведь при отказе сотрудничать со следствием они конфискуются вне зависимости от происхождения), что снижает спрос на соответствующие криминальные услуги.
Третий необходимый шаг - принцип неотвратимости наказания уличенного в преступлении. Как ответил создатель современного Сингапура Ли Кван Ю на вопрос о причинах своего успеха, «двух друзей посадил, остальные сами все поняли». Нелишне сравнить это с бытующей в российской властной общественности поговоркой «единственная должность, с которой нельзя уволить - это друг начальника».
Это главное, позволяющее кардинально ограничить коррупцию даже в условиях силового рэкета «правоохранительных» структур, безнаказанности прокурорских бандформирований и кромешного произвола судей, порой искренне не понимающих смысл даже простого ознакомления с законами, на основе которых им полагается выносить решения.
Дополнительным - очень эффективным, хотя и не обязательным шагом - является переход госуправления на систему электронного принятия решений.
Либеральные реформы в России слишком часто вызваны плохим и неполным переводом с английского; так, из описанной системы реформаторы уже много лет пытаются внедрить лишь ее внешнюю и наименее значимую часть - пресловутое «электронное правительство», Интернет-интерфейс взаимодействия граждан с властями. При этом за рамками рассмотрения остается сама электронная система принятия решения и урегулирования конфликтов, благодаря скорости которой любой спор, даже требующий личного вмешательства высшего руководства, решается максимум за три дня, - в то время, как сейчас он длится порой долгие годы.
Для борьбы с коррупцией важна вторая особенность электронной системы принятия решений - возможность незаметного контроля. Внешний контролер может мгновенно видеть все аргументы, рассмотренные принимающим решение чиновников, - и, если решение не вытекает из предпосылок, это свидетельствует либо о глупости, либо о коррупции. Проверяемый же даже и не подозревает, что кто-то интересуется его деятельностью, - и ставшая стандартной за четверть века национального предательства ситуация, когда проверка ведет не более чем к пожару в архиве, канет в Лету.
Конечно, не то что полное искоренение, но даже просто значимое ограничение коррупции в сегодняшней России представляется если и не особо тяжким преступлением - подрывом основ государственного строя, - то, по крайней мере, разрушением коллективной материальной базы и индивидуальных богатств правящего и владеющего нашей страной класса.
Но само превращение значительной части российской государственности в криминальную коррумпированную структуру, искренне полагающей смысл существования государства не в общественном благе, но личном обогащении, несовместимо с жизнью общества.
Вне зависимости от того, будет ли оздоровление российской государственности происходить «по-хорошему» - усилиями руководства страны или «по-плохому» - через системный кризис в результате стихийных усилий общества, оно представляется совершенно неизбежным и, более того, столь же неизбежно будет опираться на описанные выше три основных шага по ограничению коррупции.
|
|
