Перемена лиц ни к чему не приведёт, надо переменить политику. Надо, чтобы у власти стал другой класс. Правительству рабочих и солдат поверит весь мир, ибо всякий понимает, что рабочий и беднейший крестьянин никого грабить не хочет.
Владимир Ленин
Как и следовало ожидать, отставка А. Кудрина с разных сторон вызвала множество комментариев. Болтливые либералы славословили в адрес с позором отставленного министра финансов, указывая на его «выдающуюся» роль в деле спасения российского государства от пресловутого дефолта. С другой стороны, консервативные патриоты фактически обвинили его в превращение России в сырьевую колонию Запада.
Несмотря на кажущуюся непримиримую противоположность этих двух оценок деятельности бывшего министра финансов, они имеют то общее, что обе ошибочны, ненаучны. Политическое и умственное банкротство либералов едва ли составляет тайну даже для них самих, и поэтому было бы неблагодарным делом тратить время на рассмотрение их оценки деятельности А. Кудрина. Что же касается консервативных патриотов, то их оценка, при сложившихся обстоятельствах, правомерна, но в известных узких границах. Она ограничена игнорированием теоретического понимания вопроса, необходимого для понимания того, что общественное развитие существует не само по себе, а всегда осуществляется в определённой общественной форме.
Это последнее обстоятельство, т.е. игнорирование теоретической стороны вопроса, приводит к тому, что консервативные патриоты не могут даже правильно понять законодательного оформления современной Российской общественной жизни. В качестве примера, ярко иллюстрирующего то, как сильно консервативные патриоты запутались в вопросах законодательного оформления современной общественной жизни России, можно указать на комментарий к отставке А. Кудрина доктора экономических наук, профессора МГИМ (У) МИД России Валентина Катасонова. Слушайте:
«Банк России, по сути, представляет собой государство в государстве. В Федеральном законе написано, что ЦБ является органом государственного управления, но чуть ниже написано, что государство не отвечает по обязательствам ЦБ, а ЦБ не отвечает по обязательствам государства. Очень противоречивые и лукавые формулировки, которые не могут объяснить наши юристы. Фактически банк находится вне сферы влияния первых лиц государства. Я думаю, что даже Путину и Медведеву не всё позволено, не всё в их власти. Так что в данном случае, решение о смещение лица из Национального банковского совета – вопрос деликатный. Этот вопрос связан с закулисными делами, с делами «мировой закулисы». Это свидетельствует о том, что Кудрин ставленник не Кремля, а каких-то иных, более влиятельных лиц…Когда Путин пришёл к власти в качестве Президента, он попытался поставить ЦБ под контроль, но, к сожалению, ему это не удалось. Поэтому он начал тогда реализовывать альтернативную схему, когда стал говорить о необходимости создания Банка развития. Сегодня эти функции выполняет Внешэкономбанк, и Путин планировал, что все стабилизационные фонды перейдут в управление Банка развития, который бы находился в сфере влияния правительства РФ. К сожалению, эту интригу очень немногие понимают. Но даже Президенту Путину не удалось поставить под контроль ЦБ РФ» (www.ruskline.ru).
Столь длинное цитирование необходимо было для того, чтобы показать, как способ исследования, который только описывает, рассказывает и подводит под схематизирующие определения понятий то, что внешне проявляется в общественном процессе, в том виде, в каком оно выступает наружу, – как этот способ исследования затемняет движущие силы общественного процесса и, в конце концов, приводит к ошибочным выводам.
Итак, здесь ошибка профессора В. Катасонова состоит, прежде всего, в том, что он, пытаясь понять неясности в узаконенном положении ЦБ, странным образом, опирается не на Конституцию РФ, а на федеральный закон о ЦБ. Он даже не замечает, что федеральный закон о ЦБ действует не сам по себе, а непосредственно связан и вытекает из Конституции РФ. Если бы он не упускал бы из виду это последнее обстоятельство, то он не стал бы категорически заявлять:
1) что в Федеральном законе о ЦБ есть противоречивые и лукавые формулировки, которые наши юристы не могут объяснить,
2) что ЦБ находится вне сферы влияния первых лиц государства.
Ибо в таком случае он просто бы понимал бы, что «наши» юристы просто бы объяснили бы, что все подозрения на счёт не подконтрольности ЦБ первым лицам государства и лукавых и противоречивых формулировок в Федеральном законе о ЦБ предопределены и непосредственно вытекают из 75 статьи Конституции РФ, в которой однозначно говорится: «1. Денежной единицей в Российской Федерации является рубль. Денежная эмиссия осуществляется исключительно Центральным банком Российской Федерации. Введение и эмиссия других денег в Российской Федерации не допускаются. 2. «Защита и обеспечение устойчивости рубля – основная функция Центрального банка Российской Федерации, которую он осуществляет независимо (жирно выделено мной – Р.К.) от других органов государственной власти».
Короче говоря, причины лукавых и противоречивых формулировок в Федеральном законе о ЦБ, нахождения ЦБ в не сфере влияния первых лиц государства, надо усматривать не в закулисных делах пресловутой мировой закулисы, не во влиянии на общественную жизнь России более влиятельных лиц, чем первые лица российского государства, а в Конституции РФ, в полном соответствие с которой «Ключевым элементом правового статуса Банка России является принцип независимости, который проявляется, прежде всего, в том, что Банк России выступает как особый публично-правовой институт, обладающий исключительным правом денежной эмиссии и организации денежного обращения» (Закон о Центральном банке Российской Федерации (Банке России).
Вторая ошибка профессора В. Катасонова состоит в том, что он рассматривает Конституцию, – Основной Закон государства, определяющий его общественное и государственное устройство, – как некий всеобщий абстрактный закон, который никак не связан с материальным производством, с его первичной, определяющей ролью в жизни общества. Что общество не может существовать без производства необходимых для жизни людей материальных благ, – это очевидно само собой. Но люди производят материальные блага не в одиночку, а сообща, группами, обществами. А это говорит о том, что при производстве материальных благ люди вступают между собой в определённые производственные, или экономические, отношения, которые образуют экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка, или, проще говоря, общественное и государственное устройство.
Словом, общественное и государственное устройство всегда вытекают из определённых экономических отношений, всегда осуществляются на основе этих определённых экономических отношений, – экономических отношений, в основе которых, в свою очередь, лежит определённая форма собственности на средства производства: собственность частная или общественная.
И, наконец, в зависимости от того, находятся ли средства производства в частной или в общественной собственности, очевидно, меняется характер экономических отношений, следовательно, меняется и характер общественного и государственного устройства.
Итак, в любом обществе люди, чтобы жить, должны производить для себя различные материальные блага. Эти блага постоянно потребляются. Поэтому так же как общество не может перестать потреблять, так же оно не может перестать производить. Но, как уже было сказано, в зависимости от того, осуществляется ли производство на основе частной или общественной собственности на средства производства, производство приобретает различный характер. При капиталистическом способе производства, основанном на частной собственности на средства производства, производственный процесс принимает специфический характер.
Поскольку движущим мотивом и определяющей целью капиталистического способа производства является не производство непосредственно материального предмета потребления, а возможно большее производство стоимости (заключённой в предмете потребления), законченной (овеществлённой) формой которой являются деньги, – постольку капиталистический производственный процесс носит двойственный характер, который, с одной стороны, есть общественный процесс труда для изготовления материального предмета потребления, с другой стороны – процесс возрастания стоимости, или, проще говоря, процесс делания денег.
Таким образом, если по своему содержанию капиталистическое производство носит двойственный характер, то естественно, что и материальные блага, т.е. богатство общества, создаваемые капиталистическим способом, должны существовать двояким образом: как предметы потребления как таковые и как деньги. Между тем, конкретность этих дух форм конечного продукта капиталистического производства, т.е. независимое существование денег от предмета потребления, в которых проявляется двойственность капиталистического производственного процесса, приводит к тому, что в головах капиталистических производителей, захваченных процессом делания денег, полностью исчезает сознание связи между предметами потребления и деньгами. А отсюда, естественно, возникает иллюзия, будто существуют два различных вида общественного богатства: предметы потребления и деньги.
Однако дело обстоит не так, что существуют два различных вида общественного богатства – предметы потребления и деньги, – а так, что общественное богатство, состоящее из бесчисленного количества продуктов, изготовленных индивидуально отдельными производителями, существует лишь как богатство отдельных лиц, являющихся его частными собственниками. Но отдельные лица, чтобы удовлетворять свои жизненно необходимые потребности, вынуждены обмениваться между собой качественно различными предметами потребления. В условиях капиталистического, т.е. частного, производства они это могут делать лишь при посредстве денег. Таким образом, лишь при посредстве денег богатство отдельного лица осуществляется как общественное богатство, т.е. реализуется в качестве действительного богатства – качественно различных предметов потребления.
«В деньгах, в этой вещи, воплощена общественная природа этого богатства» (Ф. Энгельс).
А это фактически означает, что в капиталистическом обществе общественное производство, представляющее собой сплетение бесчисленных качественно различных производств, отраслей хозяйства, не может осуществляться иначе, как посредством денег. Но раз это так, то деньги, которые существуют как вещь рядом с существующими действительными материальными элементами производства и вне их, выступая как посредник, который распределяет эти материальные элементы производства и рабочую силу между различными производствами, отраслями хозяйства, стихийно выступают в качестве общественной функции (средство) управления, регулирования и контроля общественным производством. Но деньги – внешняя вещь, которая может стать частной собственностью всякого лица.
Общественная функция управления, регулирования и контроля общественным производством становится, таким образом, частной функцией частного лица. Частное же лицо может делать со своими «деньгами» всё что угодно, – следовательно, разрушать, порождать анархию в общественном производстве. Короче говоря, в существовании денег в форме частной собственности тот факт, что производство как общественное производство просто не подчинено и не может быть подчинено в действительности общественному контролю. – Ибо частная собственность неприкосновенна! А это говорит о том, что придание Центральному Банку в современном капиталистическом российском обществе статуса особого публично-правового института, обладающего исключительным правом денежной эмиссии и организации денежного обращения, всего только есть требование неприкосновенности действительных экономических, частнособственнических, отношений, безраздельно господствующих в современной России. А может ли быть иначе в капиталистическом обществе, основанном на безраздельном господстве частной собственности? Нет, не может. Ведь частная собственность – священная корова буржуазного общества.
P.S. Банковское дело изымает из рук частных капиталистов и ростовщиков распределение капитала как особое предприятие, как общественную функцию. Но благодаря этому банк и кредит становятся в одно и тоже время и могущественнейшим средством, выводящим капиталистическое производство за его собственные пределы, и одним из самых мощных рычагов кризисов и надувательства.
Карл Маркс
|
|
