Свершилось! Правительство и Центральный банк России пошли-таки на «плавную» девальвацию рубля. Они делают то, к чему их давно призывали олигархи - владельцы крупных экспортно-ориентированных компаний и некоторые экономисты, как к чуть ли не главной мере повышения конкурентоспособности российского экспорта и улучшения показателей торгового и платежного баланса РФ.
Вот только поможет ли это развитию инновационной экономики в стране?
СЕЙЧАС - НЕ 1998-Й!
Не оспаривая того, что девальвация рубля позволит защитить золотовалютные резервы (ЗВР) страны от слишком быстрого опустошения, со стратегической точки зрения этот путь решения проблем российской экономики является бесперспективным, а для решения задачи перехода на рельсы инновационного развития и достижения других целей «Концепции социально-экономического развития страны до 2020 года» - весьма вредным.
Этот вывод вытекает из анализа последствий предыдущей «обвальной» девальвации рубля, начавшейся в августе 1998 года, и констатации диаметральных различий в условиях, которые мы имели в 1998-1999 годах, с нынешними условиями, и основан на двух наблюдениях:
А. Четырехкратная девальвация рубля 1998-1999 годов, хотя и сделала российский экспорт конкурентоспособным по цене на мировых рынках, почти ничего не дала для повышения эффективности производства и перехода на инновационный путь развития.
Б. Нынешняя «плавная» девальвация лишь усилит анти-стимулы к инновациям, и к тому же не принесет никаких преимуществ в плане роста российского экспорта и улучшения показателей платежного баланса России. Зато будет иметь массу негативных социально-экономических последствий.
ПАРАДОКСЫ ЭКОНОМИКИ РФ
Рассмотрим эти два вопроса более подробно:
А. Действительно, главный парадокс российской экономики в 1999-2007 годах и первой половине 2008 года состоял в сверхприбыльности экспортно-ориентированных отраслей промышленности при их супер-неэффективности! (За редкими исключениями). Неэффективности по мировым меркам, если измерять ее в терминах удельных расходов ресурсов - сырья, материалов, энергоресурсов и труда - соответственно, в тоннах, киловатт-часах и человеко-часах на единицу выпускаемой продукции (физический объем).
Тогда как заниженный курс рубля относительно паритета покупательной способности (ППС) и объяснял, и консервировал этот парадокс.
Сразу оговоримся: чрезмерный удельный расход труда на некоторых наших предприятиях объясняется вовсе не неэффективным использованием мощностей или использованием устаревших технологий, а тем, что по абсурдным российским правилам и нормам нередко положено иметь 3-5 и более работников там, где на аналогичных зарубежных предприятиях по их нормативам положено использовать одного-двух!
Но такие без вины виноватые технологически передовые предприятия являются пока редкими исключениями. Более распространенным было и есть именно неэффективное использование технологий или использование устаревших технологий. Наглядным примером здесь выступает Новокузнецкий алюминиевый завод (НкАЗ), где в начале текущего века, по данным отраслевых агентств (CRU, Brook Hunt), на 1 тонну выплавляемого алюминия расходовалось примерно 50 человеко-часов, тогда как на более современных зарубежных заводах этот показатель составлял в среднем около 15 человеко-часов.
Хорошо, НкАЗ был построен ударными темпами в чистом поле и пущен в 1943 году практически под открытым небом, так как стране и ее Вооруженным силам алюминий нужен был тогда любой ценой! Ясно, что в то время было ни до «вылизывания» технологии, ни до экологии. Но ведь НкАЗ не был исключением: одной из технологических особенностей и других алюминиевых заводов России (в т.ч. построенных значительно позже, в мирное время) было, например, то, что вместо автоматической подачи глинозема в электролизер с точной его дозировкой, на российских алюминиевых заводах более распространенной была другая технология: рабочие, рискуя быть убитыми сверхсильным током (десятки тысяч ампер), досыпали глинозем в электролизеры вручную из ведер (!), дозируя его на глазок.
Другой пример - производство никеля, меди и других цветных металлов, которое было (и во многом остается) настолько экологически грязным, что превратило город Норильск буквально в зону экологического бедствия. Причем, при рентабельности продаж 60% (!!) и выше, собственники компании Норникель, как и некоторые другие олигархи, долгое время пугали правительство РФ тем, что если они вложат средства в экологические мероприятия (в надлежащую газо- и пылеочистку, обращение с промотходами и очистку промышленных сточных вод) - весьма скромные в сравнении с получаемой ими колоссальной прибылью и присваиваемой природно-ресурсной и экологической рентой - то это-де сразу сделает их неконкурентоспособными! А власть делала вид, что верит этой заведомой лжи.
И примерам таких «передовых» технологий в российской промышленности - несть числа.
Однако, что удивительно: при столь несовершенных, ресурсо-расточительных (и экологически грязных) технологиях наша экспортно-ориентированная промышленность, оставалась, тем не менее, весьма конкурентоспособной на внешних рынках.
Объяснение простое: конкурентоспособность обеспечивалась не за счет эффективности производства и управления и обеспечивающих их инноваций, а за счет, во-первых, заниженного (относительно паритета покупательной способности) курса российского рубля, и, во-вторых, во многих случаях также попустительства власти грубым нарушениям экологических норм и норм охраны труда, что позволяло нарушителям экономить на производственных затратах. И всё под «благим» предлогом необходимости обеспечить конкурентоспособность российского экспорта!
ПООЩРЕНИЕ ОТСТАЛОСТИ И РОСТ БЕЗ РАЗВИТИЯ
Хотя, если вдуматься: а зачем вообще экспортерам было заботиться о росте эффективности и чрезмерно тратиться на инвестиции в новое оборудование и технологии, позволяющие ее обеспечить, если родное правительство заботливо будет и впредь искусственно поддерживать заниженный курс рубля, размахивая жупелом угрозы снижения конкурентоспособности отечественного производителя!
Отсюда следует вывод о том, что:
Присваиваемая экспортерами значительная рента, возникающая за счет искусственно заниженного курса рубля, создает мощные анти-стимулы для роста эффективности и обеспечивающих её инноваций в соответствующих отраслях.
Хотя - вот парадокс - вроде бы обеспечивает экспортеров ресурсами для этого!
Всё это стало частью той самой модели «роста экономики», которая «сложилась» в России (точнее: была навязана стране в интересах олигархов) - модели роста без развития, в которой фетишизируется показатель ВВП, создаются мощные стимулы к ренто-ориентированному поведению экономических агентов, практически игнорируется и консервируется технологическая отсталость, низкая экологическая и промышленная безопасность, а также неудовлетворительная социальная обстановка, измеряемая такими показателями, как:
- низкое качество жизни, повышенная заболеваемость и ранняя смертность населения в экологически грязных промышленных районах, и от стрессов (при потере работы и т.п.);
- высокая инфляция (что естественно при заниженном курсе рубля, приводящем к удорожанию импорта, особенно импортного продовольствия, доля которого в России слишком велика) и, соответственно, значительный инфляционный налог, оплачиваемый всеми россиянами - с одной стороны, и арбитражная сверхприбыль экспортеров включающая в себя также немалую инфляционную ренту - с другой стороны;
- низкие доходы значительной части населения и чрезмерное расслоение населения по имущественному положению и уровню доходов (а инфляционная рента, изымаемая экспортерами, и инфляционный налог, уплачиваемый остальным населением, вносят немалый вклад в усиление этого расслоения);
- рост коррупции, которая в 2000-2007 годах пошла и вширь, и вглубь (что также неудивительно, поскольку создан долгосрочный источник ее финансирования - присваиваемая частным образом природно-ресурсная, экологическая, монопольная и инфляционная рента, а для увековечения ситуации, в которой эта рента присваивается узким кругом лиц, имеет смысл пустить некоторую часть ренты на лоббирование и подкуп чиновников, а также на «промывание мозгов» обществу, которое должно свято уверовать, что избранная модель развития - наилучшая и единственно возможная).
При том, что, согласно современной экономической теории, даже самой либеральной, природно-ресурсную, монопольную и экологическую ренту государство должно изымать в полном объеме.
Нет, кое-что делалось, конечно. Но на инвестиции в модернизацию и развитие производства тратилось нередко менее трети консолидированной прибыли компаний.
Отечественному производителю уже было дано 9 лет заниженного курса рубля, чтобы поднять до мирового уровня свою конкурентоспособность, измеряемую показателями удельных расходов ресурсов на единицу выпускаемой продукции. За это время, если хотеть, можно было бы успеть ДВАЖДЫ построить новые мощности или провести реконструкцию существующих. Однако мажоритарные акционеры компаний-экспортеров, которыми владели олигархи, пускали на эти цели едва ли 20-30% чистой прибыли своих компаний. А то и меньше.
Остальное шло на экстенсивное расширение бизнеса (скупку всех активов подряд, в т.ч. совсем непрофильных, типа СМИ и футбольных клубов), на престижное потребление, на покупку яхт и особняков на Лазурном берегу, в Лондоне или во Флориде и т.д. и т.п. Извлекая природно-ресурсную (и экологическую) ренту из добычи и первых переделов минерального сырья и имея огромные прибыли, соответствующие частные компании, тем не менее, долгое время почти не вкладывали денег в разведку новых месторождений.
НАКАЗАНИЕ ЗА ОБОЖЕСТВЛЕНИЕ ЭКСПОРТА
Отметим еще один порок сложившейся в РФ модели «роста без развития»: ее чрезмерное упование на внешний спрос при пренебрежении адекватным и гармоничным развитием внутреннего спроса (внутренний спрос в 2000-2007 годах, конечно, тоже рос, но во многом стихийно и непропорционально, что привело, как выяснилось, к надуванию ряда «пузырей»).
Да, у некоторых очарованных либерализмом и глобализмом лиц, определявших экономическую политику России, была такая иллюзия, что быстрый рост мирового спроса и объемов мировой торговли были и будут более надежными двигателями экономического роста, чем мизерный внутренний спрос, который надо долго и терпеливо выращивать, да еще и уметь это делать так, чтобы не надуть «пузыри» на отдельных сегментах рынка, не ускорить инфляцию и т.п. А, полагаясь на внешний спрос, самим особо напрягаться не надо, тут даже полный невежда справится, так как внешний спрос быстро рос как бы сам по себе, вообще не требуя ни наших усилий, ни компетентной экономической политики. Однако нынешний кризис показал, что экономики стран, наиболее сильно зависящих от экспорта, т.е. от внешнего спроса (Китай, Япония, Россия, Германия, Украина, ЮВА), сильнее страдают от его спада или даже замедления роста.
Слабая надежда на то, что сложившаяся ущербная и с экономической, и с моральной точки зрения модель «роста» в России будет пересмотрена и заменена на другую модель - модель конкурентной эффективной экономики - такая надежда у вменяемой части общества (которая видела и понимала, что происходит), появилась лишь в 2007 году, после «куршавельских подвигов» одного известного олигарха. Тогда многим показалось, что у власти, наконец-то, проснулись остатки совести, и перед выборами она «вдруг» прозрела: увидела, что некоторые наши олигархи явно стали «беситься с жиру», транжиря заметную часть своих сверхприбылей (значительная часть которых - это присваиваемая ими природно-ресурсная, экологическая, монопольная и инфляционная рента) вовсе не на технологическую модернизацию и развитие производства.
Однако осуществляемая в настоящее время - вероятно, с надеждой повторить успешный опыт 1998-1999 годов - попытка улучшить показатели торгового и платежного баланса и обеспечить конкурентоспособность российского экспорта за счет ускоренной девальвации рубля если и не полностью хоронит подобные иллюзорные надежды, то, во всяком случае, отодвигает их осуществление на неопределенное время.
Б. Но в нынешних условиях девальвация, закрепив анти-стимулы к инновациям, вряд ли даст ожидаемые результаты, а ее среднесрочные последствия - в отличие от 1998-1999 годов - будут в целом скорее негативными, чем позитивными. (Напомним, что одним из резко негативных следствий той девальвации стали значительная инфляция, резкое обнищание населения и почти полное исчезновение «среднего класса» в России).
НЫНЕШНИЙ КРИЗИС - ГОРАЗДО ТЯЖЕЛЕЕ КРИЗИСА-98
Такой прогноз объясняется существенными, кардинальными различиями во внешних и внутренних условиях, не принимать во внимание которые, по меньшей степени, неразумно и даже безответственно. Действительно, даже беглый анализ показывает, что нынешняя ситуация имеет следующие особенности, которые отметили некоторые вменяемые российские экономисты.
1. В 1998-1999 годах в промышленности России было много недогруженных мощностей, способных выпускать продукцию, замещающую импорт, многие позиции которого после резкого удорожания доллара стали почти неконкурентоспособными на внутреннем российском рынке и внутренний спрос, хотя и сократившийся, переключился с импортной на гораздо более дешевую отечественную продукцию. А увеличение загрузки простаивающих и недогруженных мощностей позволило удовлетворить этот спрос.
На начало 2008 года таких свободных мощностей - за редкими исключениями - почти не было. Во всяком случае, в промышленности. Одним из исключений, кстати, является земля сельскохозяйственного назначения: в РФ пока используется лишь около половины пригодных к возделыванию земель.
Да, девальвация снова создает стимулы к замещению импорта. Но чтобы использовать эту возможность сегодня, в отсутствие свободных мощностей, потребуется вначале осуществить немалые капиталовложения, а доступ к капиталу именно сейчас, как известно, резко сократился. Поэтому указанные возможности по большей части так и останутся потенциальными, т.е. не будут реализованы.
2. В 1998-1999 годах имелся устойчивый и растущий внешний спрос (спрос на мировом рынке). В таких условиях снижение издержек производства за счет резкой девальвации рубля сразу сделало традиционный российский экспорт, включая энергоресурсы, сырье и продукцию первых переделов, конкурентоспособным и рентабельным - даже при сравнительно низких ценах на них на мировом рынке.
Причем тогда на внешнем рынке можно было продать практически любой объем указанных видов экспортной продукции, если только она была конкурентоспособной по цене. А повышение коэффициента загрузки мощностей позволило еще более сократить удельные издержки за счет снижения удельных постоянных затрат.
Сейчас же внешний спрос резко упал - ряд видов продукции в прежних объемах не нужен никому ни по каким ценам!
Например, Китаю вдруг стал не нужен российский прямогонный бензин, хотя бы и по себестоимости. То есть, даже если бы российские экспортеры предлагали сегодня свою продукцию по самым низким ценам в мире, и сумели бы, потеснив конкурентов, увеличить свою долю рынка, по многим видам продукции они смогли бы продать только весьма ограниченный объем, в соответствии с резко сократившимся спросом. И сокращением экспортной выручки в целом.
В такой ситуации, когда продукция не находит сбыта в прежних объемах ни при какой разумной цене, девальвация бессмысленна, т.к. проблему шокового снижения мирового спроса она не решает, позволяя лишь несколько скомпенсировать рост удельных постоянных затрат в себестоимости из-за снижения коэффициента загрузки мощностей. Причем снизит ли девальвация общие затраты - вопрос весьма спорный, ибо, снижая долларовый эквивалент одних статей затрат, она приводит к росту других, включая стоимость привлекаемого капитала (см. пункты 3 и 4 ниже).
А частные выгоды от несколько выросшей доли рынка при значительно сократившемся общем объеме рынка, вероятнее всего, будут значительно меньше потерь общества, связанных с ростом инфляции (в т.ч. за счет роста цен на импортное продовольствие и лекарства) и снижением уровня жизни населения. А также обесценением рублевых сбережений и, значит, снижением возможностей привлечения отечественного капитала. Мы уже наблюдали эти негативные последствия во время кризиса 1998-1999 годов.
Все согласны, что при резком сокращении спроса бессмысленно также оказывать финансовую помощь (выделять бюджетные средства и банковские кредиты) на производство не пользующейся спросом продукции в прежних или увеличенных объемах. Оба вида помощи производителям приведут лишь к росту запасов (работе на склад).
3. В 1998-1999 годах российский частный сектор - финансовый и нефинансовый - не был столь сильно обременен внешними долгами, как сейчас. При том, что девальвация, не сильно увеличив выручку от реализации у экспортеров, резко сократит возможности по выплате кредитов в иностранной валюте, привлеченных теми российскими компаниями, которые ориентируются, в основном, на внутренний спрос. Включая предприятия пищевой промышленности, торговые сети и девелоперов (инвесторов-застройщиков). Риск дефолта и банкротства компаний, привлекших валютные займы, заметно возрастает, увеличивая системные риски в российской экономике.
4. В России ставка процента свыше 15-20% совершенно убийственна для промышленности и экономики. Сегодня рыночная ставка процента по рублевым кредитам для конечных заемщиков уже достигла 30-50%, при этом кредитов на рынке почти нет.
Многие российские компании в качестве антикризисной меры пошли на существенное снижение персонала и (или) зарплаты и других расходов. Однако полученная экономия была полностью или почти полностью «съедена» возросшими расходами по обслуживанию рублевых (из-за резко выросшей ставки процента) и валютных (из-за существенного обесценения рубля) займов.
Дело в том, что в России ставка процента начинает расти до небес именно тогда, когда происходит обесценение рубля! (и формируются соответствующие ожидания).
НЕ ЛЕКАРСТВО, А ОТРАВА
Таким образом, девальвация мало что дает с точки зрения снижения затрат компаний. Кроме, разве что, одного - обесценения тарифов естественных монополий (в т.ч. РЖД и энергетиков). Но с ростом этой статьи затрат, по мнению автора, нужно бороться не с помощью вредоносной девальвации, и порождаемых ею инфляции и роста ставки процента, а совсем иными, структурными, методами, и эта тема будет затронута в нашем следующем меморандуме.
При этом, как точно подметил Пол Кругман, в странах с переходной экономикой невозможно провести девальвацию на желаемую величину, поскольку соответствующие ожидания провоцируют спекулятивную атаку на местную валюту, и валюта всегда обесценивается «с перелетом», т.е. гораздо сильнее, чем хотелось денежным властям и чем оправдано фундаментальными показателями экономики. А ожидания сильной девальвации ведут к резкому росту ставки процента и росту затрат.
Зато, как только рубль стабилизируется или начинает укрепляться, рыночная ставка процента начинает быстро снижаться - вспомним 1997 год, а также 2001-2007годы. Поэтому, чтобы добиться снижения ставки процента, которое приведет к снижению затрат производителей, опять-таки, нужно стабилизировать рубль, а не девальвировать его!
5. Негативной стороной девальвации как в 1998-1999 годах, так и сейчас является то, что заметно дорожают передовые импортные технологии и оборудование, столь необходимые для перехода на инновационный путь развития.
6. Одной из заявленных целей нынешней девальвации является желание обеспечить профицит текущего счета и хорошие показатели платежного баланса России. Однако, результат этой меры, скорее всего, будет прямо противоположным.
Для сведения российских денежных властей: их коллеги в Великобритании полагают происходящую девальвацию фунта стерлингов чрезвычайно вредной именно потому, что она приводит к утрате доверия инвесторов к фунту и массовому оттоку капитала из страны, а значит, к ухудшению показателей платежного баланса!
Поскольку, несмотря на подешевевший фунт, заметного роста экспорта не происходит из-за сокращения мирового спроса, а некоторое улучшение торгового баланса никак не компенсирует оттока капитала из-за утраты доверия к местной валюте.
7. Одной из главных негативных сторон четырехкратной девальвации рубля в 1998-1999 годах стало обвальное снижение реальных доходов населения и кратное обесценение рублевых сбережений. В результате резко сократился и без того невеликий потенциал трансформации отечественных сбережений в инвестиции.
Следствием этого (вкупе с низким уровнем доверия в российской экономике) стала предельно ущербная модель финансирования капиталовложений в российскую экономику, которая, после того, как внутренние накопления были обесценены девальвацией, по необходимости стала полагаться почти исключительно на внешние источники финансирования и приток иностранного капитала.
Порочность этой модели, включая ее крайне негативное воздействие на конкурентоспособность российской промышленности, особенно хорошо видна на примере применяемых механизмов финансирования капиталовложений в инфраструктуру. Но это - тема отдельного разговора, и ей будет посвящен следующий меморандум.
Пока же констатируем только, что сложившаяся в России ущербная модель «роста без развития» и, особенно, полагающаяся в основном на иностранный капитал и иностранные займы модель финансирования капиталовложений, в совокупности стали главными факторами риска для устойчивого экономического роста, риска резких колебаний объемов ЗВР и слабой защищенности российского рубля от стихийных или преднамеренных спекулятивных атак (чрезмерного укрепления рубля в периоды притока больших объемов спекулятивного иностранного капитала или иностранных займов российских компаний, и чрезмерного его ослабления при внезапном массовом оттоке спекулятивного иностранного капитала, и на «пиках» погашения российскими компаниями обязательств перед иностранными кредиторами).
Такой массовый отток капитала, вкупе с необходимостью погашения в 2009 году иностранных займов российских компаний в сумме более 100 млрд. долларов США, и стали основной причиной снова потребовавшейся значительной девальвации рубля.
То, что в текущей ситуации девальвация стала глубже, чем могла бы быть, благодаря тому, что российские банки организовали спекулятивную атаку на рубль на средства Минфина и ЦБ РФ, выделенных им «на поддержку финансовой системы России» и «кредитование реального сектора экономики», является лишь курьезом, который сути дела не меняет.
Заметим, что именно использование указанных моделей привело к повторению кризисной ситуации - потребности в очередной значительной девальвации рубля, но только теперь без большинства выгод от такой девальвации, а лишь со значительными экономическими и социальными потерями. Ясно, что если и дальше придерживаться этих моделей, то такая ситуация будет воспроизведена еще и еще раз.
Но модель, которая воспроизводит одну и ту же кризисную ситуацию (необходимость девальвации), причем каждый раз при всё худших условиях, является явно порочной спиралью неустойчивого развития, которая уже загнала Россию в тупик и в капкан.
8. И последнее: в 1998-1999 годах жертвы, принесенные в краткосрочном периоде, обернулись быстрым ростом благосостояния в среднесрочном периоде, после 2000 года.
Однако плоды экономического роста вкусили только те, кто дожил до этих светлых дней (а дожили, к сожалению, далеко не все: за период, пока реальные доходы населения вышли на уровень предкризисного 1997 года, несколько миллионов россиян успели почить в Бозе, так и не выбравшись из нищеты, с тревогой за будущее своих близких...).
Сегодня же, как было показано выше, все жертвы будут, по большей части, напрасными и никаких добрых плодов России в обозримом будущем не принесут.
Резкий спад промышленного производства в четвертом квартале 2008 года на фоне почти 15-процентной девальвации рубля - лучшее тому подтверждение.
ГОТОВЬТЕСЬ - БУДЕТ ОЧЕНЬ ПЛОХО
Подведем итоги. Не получив никаких выгод от очередной существенной девальвации рубля, страна пожнет в полной мере все её негативные последствия, в том числе и политико-экономические В их число включаем: консервацию ущербных моделей роста экономики и финансирования капиталовложений, которые и впредь будут воспроизводить кризисы рубля, усиление анти-стимулов к инновациям, обесценение рублевых сбережений, падение реальных доходов населения и сокращения доли «среднего класса».
Следовательно, идя по пути девальвации рубля, вместо проведения структурных преобразований в экономике, правительство РФ должно публично честно расписаться в своей неспособности обеспечить реализацию продекларированных и широко разрекламированных планов: перейти на инновационную модель развития, добиваться неуклонного роста реальных доходов населения и численности «среднего класса» как основы демократии в обществе.
Примечание:
В следующих меморандумах будет дан более развернутый анализ ущербной модели «роста без развития» и, особенно, модели финансирования капиталовложений в инфраструктуру и ее крайне негативного влияния на конкурентоспособность российской промышленности (меморандум 2), затем анализ предпринятых правительством мер по преодолению кризиса (АКМ) и, наконец, рекомендации правительству по АКМ (меморандум 3).
Эти документы отражают частное мнение автора - гражданина России - и необязательно выражают мнение той организации, в которой он работает.
Они будут направлены правительству и администрации Президента России, Федеральному собранию РФ, в СМИ и ряду экспертов, общественно-политических и религиозных деятелей.
От Максима Калашникова: Этот меморандум пришел как отклик на статью «Дегенераты душат промышленность» . Спасибо за умный материал!
|
|
