Как смешны и презренны эти буржуа, которые стремятся посредством моральных проповедей и уголовных кар устранить необходимые последствия своей собственной деятельности!
Фридрих Энгельс
Высшая российская власть утверждает, что главная причина, которая порождает коррупцию, кроется в несовершенстве государственного и хозяйственного механизмов современной России. Вместе с тем, причину несовершенства самих государственного и хозяйственного механизмов она, любопытным образом, связывает не с характером экономической организации современного Российского государства, а связывает с несовершенством юридических законов.
Но – что такое юридический закон? Моральное предписание, существующее независимо от общественной жизни людей и которое люди получают в виде божественного откровения, или более или менее правильное выражение их действительных (практических) экономических общественных отношений?
Даже официальная буржуазная юриспруденция уже давно признала бесспорным положение, что: «Как политическое, так и гражданское законодательство всего только выражает, протоколирует требования экономических отношений. Право есть лишь официальное признание факта» (К. Маркс), – а наши бывшие марксистские юристы, бессильные признаться самим себе в очевидности этого положения, морочат нам голову какими-то юридическими законами, которые устраняют причины коррупции, якобы порождающиеся «несовершенством государственного и хозяйственного механизмов».
Но допустим, что главная причина, порождающая коррупцию, действительно кроется в несовершенстве государственного и хозяйственного механизмов. Однако в зависимости от характера экономической организации общества, – то есть в зависимости от того, основана ли экономическая организация государства, а стало быть и его законодательство, на безраздельном господстве частной собственности, как в современной России, или на безраздельном господстве общественной собственности, как в бывшем СССР, – всегда будет зависеть степень совершенства государственного и хозяйственного механизмов, а следовательно, степень коррумпированности общества вообще.
Итак, в СССР земля, её недра, крупные средства производства и банки были абсолютно обобществлены, т.е. никаким образом не могли находиться в частной собственности; словом, экономическая организация СССР была основана на безраздельном господстве общественной собственности. И поэтому ни одному мало-мальски здравомыслящему человеку не могло придти в голову дать взятку чиновнику с тем, чтобы отсудить себе в частную собственность землю, её недра, крупные средства производства и банки.
Здесь мы имеем ограничение сферы коррупционных отношений именно благодаря ограничению сферы частнособственнических отношений. И именно благодаря уже одному этому последнему обстоятельству степень коррумпированности в СССР была в несколько раз ниже, чем в современной частнособственнической России, а эффективность борьбы с коррупцией была в несколько раз выше, чем во всех частнособственнических государствах мира, взятых вместе.
Вместе с тем, в СССР можно было за взятку получить больничный лист. Но – что такое больничный лист? Вещь, которая выписывается по личному (частному) усмотрению одного лица в личных (частных) интересах другого лица. Таким образом, в больничном листе завязываются частные отношения. Отсюда – взятка. С другой стороны, ни одному человеку не могло придти в голову дать взятку с тем, чтобы взять больницу в частную собственность. Ибо нахождение больницы в частной собственности было абсолютно исключено. Здесь частные отношения никаким образом не могли завязаться.
Наконец, и в капиталистическом обществе есть случай, правда, как исключение, когда ни одному мало-мальски здравомыслящему человеку не придёт в голову дать взятку чиновнику с тем, чтобы получить лицензию на эмиссию, т.е. выпуск, денег. Ибо эмиссия денег есть абсолютная монополия капиталистического государства. Как тут не вспомнить Карла Маркса: «В то самое время, когда англичане перестали сжигать на кострах ведьм, они начали вешать подделывателей банкнот».
Выше приведённые примеры, взятые вместе, со всей убедительностью доказывают, что корни коррупции кроются в характере взаимоотношений различных форм собственности, или, говоря проще, в возможности превращения государственной (обобществлённой) собственности в частную, и наоборот. Болтовня о том, будто степень коррумпированности общества можно снизить путём законов, фабрикуемых буржуазным законодательством, основана на абсолютном не понимание того, что коррупция – не вещь, а отношение между людьми, которое с необходимостью завязывается в вещи, – вещи, которая, в свою очередь, находится в частной собственности опять-таки исключительно на законном основании.
Короче говоря, чтобы снизить степень коррумпированности общества, коррупцию надо сделать просто экономически бессмысленной. А это можно сделать лишь только тем, чтобы законодательно ограничить круг вещей, находящихся в частной собственности. И начинать надо, в первую очередь, с уничтожения частной собственности на землю. Пока законодательство будет строиться на безраздельном господстве частной собственности, борьба с коррупцией всегда будет оборачиваться борьбой с гидрой.
Требование борьбы с коррупцией по существу отвечает интересам буржуазии. И если буржуазия не ведёт борьбу с коррупцией последовательно до конца, то только потому, что последовательная до конца борьба с коррупцией в корне обнаруживает лицемерный характер «священного» принципа частной собственности.
|
|
