Европейский Союз, наконец-то, начнет помогать своим финансово потерпевшим членам. Да у него и не было выбора: из-за финансового беспорядка, угрожающего распространиться из небольших стран, таких как Греция и Ирландия, в крупные страны, такие как Италия и Испания, само выживание евро оказалось под все возрастающей угрозой. Лидеры ЕС признали, что долги пострадавших стран станут безнадежными, если их экономика не начнет расти, и что их экономический рост невозможен без внешней помощи.
Но, едва пообещав, что помощь вот-вот начнет поступать, лидеры ЕС все же подчеркнули свою уверенность в том, что некризисные страны должны сократить свои расходы. Следующая из этого строгая экономия замедлит экономический рост ЕС и, следовательно, - экономический рост его членов с самой пострадавшей экономикой: в конце концов, ничто не поможет Греции больше, чем быстрый экономический рост ее торговых партнеров. А слабый экономический рост приведет к снижению налоговых поступлений, подрывая заявленную цель ужесточения налогово-бюджетной политики.
Обсуждения, которые велись до кризиса, показывают, насколько мало было сделано для восстановления основных экономических показателей. Упрямое сопротивление Европейского центрального банка одному из неотъемлемых принципов капиталистической экономики (реструктуризации долгов обанкротившихся или неплатежеспособных юридических лиц) свидетельствует о сохраняющейся хрупкости западной банковской системы.
ЕЦБ заявлял, что налогоплательщики должны взвалить на свои плечи всю ношу безнадежного государственного долга Греции, т.к. существует опасность того, что любое участие частного сектора спровоцирует «кредитные нарушения», что приведет к крупным выплатам по свопам на дефолт по кредитам (CDS), что, вероятно, вызовет еще больший финансовый беспорядок. Но если ЕЦБ действительно этого опасается (а не просто выступает от лица частных кредиторов), то он, конечно же, должен был потребовать от банков увеличить собственный капитал.
Аналогично, ЕЦБ должен был запретить банкам работать на рискованном рынке CDS, где они являются заложниками решений агентств оценки кредитного риска о том, чтó является «кредитным событием». Кстати, одним из положительных решений лидеров ЕС на недавней встрече в верхах в Брюсселе было решение о начале процесса обуздания как ЕЦБ, так и влиятельности американских агентств оценки кредитного риска.
Но самым странным аспектом позиции ЕЦБ была его угроза не признавать обеспеченность реструктурированных государственных облигаций, если агентства оценки кредитного риска решат, что данную реструктуризацию необходимо классифицировать как кредитное событие. Весь смысл реструктуризации заключался в погашении основной суммы долга и в том, чтобы сделать выплату остальной части долга более осуществимой. Если подобные облигации признавались обеспеченными до реструктуризации, то, конечно, после реструктуризации они стали бы только надежней и, следовательно, были бы не менее приемлемыми.
Данный эпизод служит напоминанием о том, что центральные банки являются политическими институтами с политическими задачами и что независимые центральные банки имеют склонность подчиняться (по крайней мере, психологически) тем банкам, чью деятельность они, вроде как, должны регулировать.
Дела обстоят ничем не лучше по другую сторону Атлантического океана. Там крайние правые угрожали остановить работу американского правительства, подтверждая то, что предполагает теория игры: когда те, кто нерационально стремится к разрушению, если не добиваются своего, сталкиваются с рациональными, но разобщенными людьми, первые побеждают.
В результате, президент Барак Обама молчаливо согласился преследовать несбалансированную стратегию сокращения государственного долга без какого-либо повышения налогов - даже для миллионеров, совсем неплохо преуспевавших в течение последних двух десятилетий, и даже без отмены налоговых уступок для нефтедобывающих компаний, что подрывает экономическую эффективность и усиливает деградацию окружающей среды.
Оптимисты заявляют, что кратковременное макроэкономическое воздействие повышения максимального уровня задолженности Америки и предотвращения невыплаты государственного долга будет ограниченным: около 25 миллиардов долларов сокращения государственных расходов в будущем году. Но снижение налога с заработной платы (что прибавит более 100 миллиардов долларов в карманы обычных американцев) не было возобновлено, и, конечно, бизнес, ожидая дальнейшего ухудшения экономической ситуации, будет предоставлять кредиты еще менее охотно.
Само по себе прекращение стимулирования экономики приведет к ухудшению экономической ситуации. И поскольку цены на жилье продолжают падать, ВВП растет неуверенно, а безработица упрямо держится на высоком уровне (каждый шестой американец, желающий устроиться на полный рабочий день, все еще не может этого сделать), требуется больше стимулирования, а не ужесточения - также и для восстановления сбалансированности бюджета. Самым главным фактором, провоцирующим рост дефицита, являются недостаточные налоговые поступления из-за низкой экономической активности; самым лучшим выходом было бы вернуть Америке возможность работать. Недавняя налоговая мера - это шаг в неверном направлении.
Много говорится о передаче финансовой инфекции между ЕС и США. К конце концов, финансовые ошибки США сыграли значительную роль в провоцировании проблем ЕС, а финансовый беспорядок в ЕС негативно сказался бы на США - в особенности, учитывая хрупкость американской банковской системы и ее постоянную роль в непрозрачных CDS.
Но настоящая проблема связана с инфекцией другого типа: плохие идеи, легко перемещающиеся через границы, и ошибочные экономические представления с обеих сторон Атлантического океана взаимно усиливают друг друга. То же самое будет верно и в отношении экономического застоя, к которому приведет такая политика.
Джозеф Е. Стиглиц - университетский профессор в Колумбийском университете, лауреат Нобелевской премии в области экономики, а так же автор книги "Свободное падение: свободные рынки и погружение глобальной экономики".
Перевод с английского - Николай Жданович
|
|
