«Человека, стремящегося приспособить науку к такой точке зрения, которая почерпнута не из самой науки (как бы последняя не ошибалась), а извне, к такой точке зрения, которая продиктована чуждыми науке, внешними для неё интересами, – такого человека я называю «низким».
Карл Маркс
«В ближайшие три года не вижу серьёзных факторов риска, которые могут поставить под сомнение финансовую и экономическую устойчивость страны. В среднесрочной перспективе, в рамках которой сейчас идёт процесс принятия трёхлетнего бюджета на 2008-2010 годы, серьёзных проблем не вижу», – так заявил в 2007 году Е. Гайдар (Российская Газета, 18 апреля 2007 г.).
Ну, а что оказалось на самом деле уже в 2008 году? Разразился мировой экономический кризис, т.е. возникли серьёзные проблемы, со всеми вытекающими отсюда последствиями: многочисленные банкротства, рост безработицы, падение заработной платы, замедление торговли, приостановка промышленного производства. Словом, духовный отец российского экономического либерализма, между прочим, бывший марксист, мягко говоря, ошибся, а его верные последователи, прочно окопавшись в российском правительстве, о процессе принятия трехлетнего бюджета на 2008-2010 годы и о финансовой устойчивости страны сегодня даже и не вспоминают.
Е. Гайдар умер уже больше года тому назад. Не следует, однако, думать, что его либеральные последователи, оскандалившись на оптимистических прогнозах в среднесрочной перспективе, признают своё экономическое и умственное банкротство и перестанут делать прогнозы на будущее на манер своего экономического гуру. Не такие это люди.
Если мировой экономический кризис похоронил их оптимистические прогнозы на среднесрочную перспективу, то этот же мировой экономический кризис, с другой стороны, предоставил им возможность запугивать российское общество мрачными прогнозами, правда, на долгосрочную перспективу.
Но поскольку российское общество всё больше и больше убеждается в законченном идиотизме либеральной экономической мысли в отношении всей совокупности общественных отношений, то теперь они вынуждены ограничивать свою прогностическую деятельность отдельными сферами общественных отношений. Те самые либеральные экономисты, которые ещё вчера, опьянённые биржевой спекуляцией, утверждали, что Россия является «островком стабильности», что не видят серьезных проблем, которые могли бы поставить под сомнение экономическую и финансовую устойчивость страны, сегодня дико вопят: «Возникла серьёзная проблема! Экономической и финансовой устойчивости страны грозит большая опасность – катастрофически растёт дефицит пенсионного фонда, который в долгосрочной перспективе может полностью уничтожить пенсионное обеспечение россиян!».
Но вместо того, чтобы объяснить, в чём заключается суть возникшей проблемы, они, как профессиональные мошенники, сперва запутывают её, а затем формулируют её таким образом, что решение её, как детской загадки, известно наперёд и, как ответ на пароль, гласит: «Повышение пенсионного возраста неизбежно»!
Впрочем, чтобы не быть голословным, лучше эту поражающую своей оригинальностью формулировку, воспроизвести словами Е. Гайдара, который, между прочим, дал эту формулировку ещё в 2007 году, т.е. в преддверии мирового экономического кризиса. Слушайте: «Есть фундаментальные экономические вопросы, стоящие перед страной. Одна из них – демографические перемены, связанные с сокращением рождаемости в индустриальном обществе. Для нашей страны корень этих проблем был заложен в конце двадцатых годов прошлого века, когда в СССР была принята социалистическая стратегия индустриализации. Необычайно рано, с точки зрения уровня развития, женщин послали работать из домашнего хозяйства на фабрики и заводы. Показатели рождаемости начали быстро снижаться. В этом корни фундаментальной проблемы: быстрое сокращение числа работающих, приходящихся на одного пенсионера» (Е. Гайдар, «Российская Газета» , 18 апреля 2007 г.).
Не требуется больших усилий ума, чтобы понять, что Е. Гайдар здесь болтовнёй о снижении показателей рождаемости извращает действительное положение дел с индустриализацией, т.е. с развитием промышленного производства.
В самом деле, к чему сводится это пошло-экономическое объяснение «корня фундаментальной проблемы» «быстрым сокращением числа работающих, приходящихся на одного пенсионера»? К тому, что, с точки зрения Е. Гайдара, индустриализация в силу своих собственных внутренних законов постоянно сокращает число работающих, которое требуется для осуществления данного производства (расширенного воспроизводства), и тем самым неуклонно увеличивает трудовую нагрузку, приходящуюся на одного работающего, необходимую для содержания одного пенсионера.
Но если мы принимаем эту точку зрения Е. Гайдара, то мы вынуждены принять и то, что индустриализация по мере её осуществления не повышает, а понижает общественную производительную силу труда; что, следовательно, законом индустриализации становится то, что индустриализация сопровождается не увеличением, а уменьшением массы производимых предметов потребления в данный промежуток времени. Что этот гайдаровский «закон» индустриализации противоречит реальной действительности, – очевидно даже самому далёкому от политической экономии человеку.
И, тем не менее, либеральные экономисты с маниакальным упорством внедряют его в российское общественное сознание. Возникает вопрос: для чего?
А для того чтобы внушать российскому обществу, что обеспечить пенсионерам, и не только пенсионерам, но и огромной массе трудящихся, жизненные потребности которых постоянно растут, вполне достаточные материальные условий существования путём индустриализации никак не возможно, потому что, видите ли, этому препятствует сама индустриализация, т.е. научно-технический прогресс. И, таким образом, внушать российскому обществу, что у него в стратегическом плане есть выбор только между двумя полюсами дилеммы: либо модернизация, т.е. новая индустриализация – тогда придётся сокращать число пенсионеров, приходящихся на одного работающего, следовательно, придётся увеличивать пенсионный возраст; либо отказ от модернизации – тогда придётся встраиваться в мировую экономику в качестве поставщика природных полезных ископаемых, а часть денег, полученных от этой поставки, направлять на обеспечение пенсионной системы, чтобы она окончательно не развалилась.
Впрочем, сам Е. Гайдар на этот провокаторски поставленный вопрос: выбирать из двух зол меньшее, отвечает предельно ясно. Слушайте: «Увеличение пенсионного возраста – мера, без сомнения, непопулярная. Но она не решает проблемы, позволяет лишь отсрочить её на 3-4 года. Надо понимать, что стратегически есть четыре альтернативы. Первая – отказаться от пенсионной системы. Когда пенсия меньше 15% заработной платы, считайте, что её нет. Вторая – идти на резкое радикальное повышение налогов. Скажем не на 5%, а вдвое. При этом надо принять предположение, что все их будут платить, сфера теневой экономики не увеличится. Третье – идти на эмиссионное финансирование, то есть развалить собственную финансовую систему. Есть четвёртый путь, тот, который мы предлагаем: ускоренно вводить накопительный элемент пенсионной системы, пока для этого есть сверхдоходы от высоких цен на нефть» (Е. Гайдар, «Российская Газета» , 18 апреля 2007 г.).
Как видно, Е. Гайдар здесь ни словом не говорит о развитии собственного промышленного производства. Все варианты решения пенсионного вопроса вращаются вокруг процесса делания денег, причём предпочтение отдаётся варианту распродажи природных полезных ископаемых. В действительности эта наукообразная болтовня Е. Гайдара о «сокращение числа работающих, приходящихся на одного работающего» есть переработанная в угоду биржевым спекулянтам (ростовщикам) человеконенавистническая теория народонаселения Т. Мальтуса, согласно которой производство предметов потребления растёт медленнее (в арифметической прогрессии), чем рост населения (в геометрической прогрессии).
Вследствие этого отставания производства предметов потребления от роста населения происходит абсолютное перенаселение, которое неизбежно приводит к острой нехватке предметов потребления; а отсюда, далее, дело изображается так, будто нищета, нужда, страдания огромной массы трудящихся объясняются не социальными причинами, а чересчур быстрым ростом населения, т.е. причинами чисто биологическими. Но если рост населения регулируется чисто биологическими причинами, тогда уже никакая общественная система не в силах уничтожить нищету и страдания трудящихся классов, потому что она якобы обусловлена самой природой; поэтому мальтузианцы предлагают трудящимся воздерживаться от браков и деторождения, и предлагают решать эту проблему путём всевозможных программ сокращения рождаемости, а также время от времени провоцируют беспорядки вплоть до организации гражданских войн.
Что теория народонаселения Т. Мальтуса ложна, нет необходимости здесь доказывать это. Это блестяще сделал К. Маркса ещё в XIX веке, доказав, что каждому определённому «способу производства свойственны свои особенные, имеющие исторический характер законы народонаселения». (См. К. Маркс, Капитал, т.1, гл. XXIII, Всеобщий закон капиталистического накопления).
Вместе с тем, изменения, которые произошли в общественной жизни индустриально развитых стран в XX веке, – а именно то, что производство предметов потребления растёт значительно быстрее, чем рост населения, – блестяще подтвердили правильность теории народонаселения К. Маркса. Тем самым было доказано, что законы, регулирующие воспроизводство населения, – это не чисто биологические, но, прежде всего, социально-экономические законы. Но тем самым, однако, было доказано, что абстрактный закон воспроизводства населения существует только в мире растений и животных, что люди своей производственной деятельностью воздействуют на своё собственное размножение; и тем самым направляют воспроизводство населения в том или ином направлении. Однако это воздействие не прямое, оно преломляется через призму определённого способа производства.
Между тем, если рассматривать производство как капиталистическое производство, т.е. в качестве производства, целью которого является не сам производимый продукт, а его стоимость, т.е. деньги, очень легко можно истолковать воздействие социально-экономических причин на воспроизводство населения в духе теории народонаселения Т. Мальтуса, чем и воспользовались либеральные экономисты в XXI столетии.
Здесь, однако, во избежание возможных недоразумений, надо сказать следующее. Когда говорится о деньгах, то имеется в виду не то, что они являются некоей абстракцией, а то, что они являются бессодержательным (обезличенным), но реально действительным (вещевым), выражением (меновой формой) стоимости производимого продукта. Стоимость же и материальная масса, производимого в данный промежуток времени продукта, связаны между собой производительной силой труда таким образом, что находятся в обратном отношении друг к другу; чем выше становится производительная сила труда, тем больше становится масса производимого продукта и тем меньше становится его стоимость, и наоборот. Собственно теоретическая предпосылка, на основе которой теория народонаселения Т. Мальтуса была переработана в интересах биржевых спекулянтов, состоит в том, что либеральные экономисты рассматривают всякое производство не как производство предметов потребления, а как производство их стоимости, т.е. денег.
Короче говоря, нас интересует здесь не столько доказательство ложности теории народонаселения Т. Мальтуса, сколько способ, с помощью которого эта «теория» была переработана либеральными экономистами для обоснования повышения пенсионного возраста. Несмотря на тот очевидный факт, что индустриализация сопровождается двояким образом: увеличением количества предметов потребления при уменьшающемся числе работающих, либеральные экономисты наглым образом рассматривают индустриализацию только со стороны уменьшения числа работающих, игнорируя очевидный факт увеличения количества предметов потребления. Но, игнорируя факт увеличения количества предметов потребления при уменьшающемся числе работающих, они тем самым игнорируют тот очевидный факт, что индустриализация сопровождается повышением общественной производительной силы труда.
Следовательно, они сознательно игнорируют тот факт, что, по мере осуществления индустриализации, производительная сила каждого отдельного работающего повышается настолько, что он может производить такое количество предметов потребления, которое достаточно для удовлетворения вполне достаточных материальных потребностей двух, трёх, четырех и даже большего числа людей. Но если мы принимаем это извращение действительного положения дел с индустриализацией, тогда мы вынуждены также принять и то, что, по мере её осуществления, общественная производительная сила труда не повышается, а понижается, следовательно, производительная сила каждого отдельного работающего не поднимается, а падает. А отсюда следует, что производительной силы одного работающего оказывается уже недостаточно для того, чтобы содержать одного неработающего, в данном случае пенсионера; что, следовательно, для содержания одного пенсионера уже требуется два, три, четыре и большее число работающих.
И таким образом, мы, в духе теории народонаселения Т. Мальтус, в течение короткого времени, приходим к отставанию производства предметов потребления от роста численности населения вообще. Только у Т. Мальтуса это отставание обусловлено якобы самой природой, т.е. причинами биологическими, между тем как у либеральных экономистов это отставание обусловлено якобы индустриализацией, т.е. причинами социально-экономическими, – что нисколько не меняет сути дела.
Опираясь именно на это извращение, т.е. рассматривая индустриализацию только со стороны уменьшения числа работающих, либеральные экономисты предсказывают быстрый рост дефицита пенсионного фонда, который в долгосрочной перспективе может окончательно угробить пенсионную систему вообще, и с пеной у рта доказывают, что единственная возможность избежать краха пенсионной системы – это повышение пенсионного возраста. Дескать, повышение пенсионного возраста, увеличивая число работающих, автоматически увеличивает отчисления в пенсионный фонд, с одной стороны, и сокращает число пенсионеров, приходящихся на одного работающего, с другой стороны; и, таким образом, благополучно решается пенсионный вопрос.
Какое лицемерие – обосновывать повышение пенсионного возраста нехваткой рабочих рук, тогда как миллионы рабочих рук искусственно отстраняются (безработица) от высокопроизводительных средств производства. Но – что такое «отчисления в пенсионный фонд»? Материальные предметы потребления или их стоимость, т.е. деньги? И если эти «отчисления в пенсионный фонд» есть деньги, о которых только и идёт речь у либеральных экономистов, то какой прок от них, если нет реального производства материальных предметов потребления?
|
|
