Причина ежегодной "потребительской лихорадки на производстве" была проста: в централизованно планируемой экономике прибыль, не использованная предприятием на свои нужды в течение года, по его истечении забиралась у него в государственный бюджет. Значит, чтобы не лишиться заработанных трудом и потом денежек, которые даже в условиях тотально государственной собственности воспринимались руководителями предприятий как "свои, кровные", их надо было срочно потратить.
Эта анекдотическая ситуация справедливо рассматривалась и учеными, и практиками как одно из проявлений глубокой неэффективности тогдашней социалистической экономики.
Поразительно: с того времени сменилось, казалось бы, все - но в конце каждого года по-прежнему страну захлестывает аналогичный бум траты денег.
Правда, только в некоторых сегментах бюджетного сектора.
Причина - фантасмагорическая неритмичность финансирования бюджетных расходов, практикуемая из года в год. Декабрьские расходы качественно больше, например, ноябрьских.
Официальной причиной является, насколько можно понять, неумение чиновников и бюджетополучателей правильно готовить документы на получение денег, что ведет к задерживанию финансирования. Но неумение, продолжающееся долгие годы и при этом почти не исправляемое, является уже политикой.
Вероятно, регулярными задержками бюджетного финансирования Минфин пытается самостоятельно бороться с инфляцией. Правда, ударный вброс денег в декабре перекладывает отложенную за год инфляцию на следующий год, но для решения краткосрочной задачи снижения инфляции именно текущего, отчетного года это уже не имеет значения.
Другим возможным мотивом представляется простое самоутверждение: демонстрируя способность отложить финансирование на самый конец года (а то и вовсе срезать его), чиновники показывают бюджетополучателям, кто на самом деле "хозяин в экономике". Понятно, что для недобросовестной части "хозяев" это создает благодатные коррупционные возможности.
В далеком 2003 году превышение декабрьских расходов федерального бюджета над ноябрьскими составило 1,8 раза, а в номинальном выражении - 149,9 млрд руб. Затем его относительная величина медленно росла: в 2004 году - до 1,9 раза (и соответственно 201,5 млрд руб.) и в 2005 году - до 2,1 раза (275,1 млрд). В 2006 году произошло нечто, похожее на бюджетную революцию: ритмичность финансирования расходов качественно выросла, и превышение декабрьских расходов над ноябрьскими составило лишь 1,3 раза - 136,5 млрд руб. Но затем все вернулось на круги своя.
В 2010 году относительное превышение декабрьских расходов над ноябрьскими - более 2 раз - было максимальным за последние 5 лет, а в номинальном выражении составило беспрецедентные 881 млрд руб., превысив аналогичный показатель 2009 года более чем в полтора раза.
В результате дефицит федерального бюджета, на 1 декабря 2010 года составлявший лишь 2,2% ВВП, за год в целом составил уже 3,9% ВВП (1,8 трлн руб.). Бюджетный дефицит декабря был равен 903,5 млрд руб. - 19,5% ВВП - это лишь немногим ниже уровня "гайдаровского" 1992 года.
Главным следствием декабрьского пика бюджетных трат представляется болезненный всплеск потребительских цен. Даже по официальной статистике в декабре он составил 1,1% и превысил уровень аналогичного периода 2009 года в 2,8 раза, а в первые три недели января официальная инфляция составила 1,4% (превысив прошлогодние 1,2%, хотя рост тарифов естественных монополий был ниже прошлогоднего).
При этом локомотивом инфляции являются продовольствие и в целом нижний ценовой сегмент, наиболее чувствительный для основной части населения России. Так, "инфляция для бедных" - рост стоимости минимального набора продуктов питания - в декабре составила 4,2%, превысив общую инфляцию в 3,8 раза (при том, что за остальные 11 месяцев это превышение составило лишь 2,3 раза).
Формально исполнение федерального бюджета выглядит благостно: годовые расходы - 10,1 трлн руб., или 22,1% ВВП, - ниже бюджетных проектировок лишь на 1,6%, а доходы (8,3 трлн руб., или 18,2% ВВП) превышают предусмотренный бюджетом уровень на 5,4%.
Но что просматривается за этими цифрами?
Главным фактором социально-экономического благополучия 2010 года стало превышение нефтью сорта Urals заложенного в бюджет уровня среднегодовой цены более чем на треть - на 33,6%: цены составили 77,5 по сравнению с прогнозными 58 долл. за баррель. При этом так называемые "нефтегазовые доходы" федерального бюджета, прямо определяемые ценами на нефть, превысили бюджетные проектировки на жалкие 2,5%. Куда пошли остальные средства - остается только неполиткорректно догадываться. Так что вполне логично предположить: если в 2011 или 2012 году превышение цены нефти над прогнозным уровнем составит, например, лишь 10%, недобор доходов и соответствующие последствия для бюджета представляются неизбежными. Ведь, как видим, дополнительные доходы экспортеров сырья от дорогой нефти волшебным образом почти не влияют на его состояние.
|
|
