«ГЛОБАЛЬНЫЙ ФИНАНСОВЫЙ КРИЗИС СМЫВАЕТ ПУТИНСКУЮ СТАБИЛЬНОСТЬ, КАК ДЕШЕВАЯ НЕФТЬ СМЫЛА СТАБИЛЬНОСТЬ ЧЕРНОМЫРДИНСКУЮ», - считает директор Института проблем глобализации Михаил Делягин.
Вопрос. Михаил Геннадьевич, когда падение фондового рынка перешло в пике, Вы в эфире телеканала «Рен-ТВ» охарактеризовали ситуацию как «п...ц». Прошло две недели - Вы могли бы более полно изложить свое видение ситуации?
Ответ. Российская экономика испытала первый настоящий удар глобального финансового кризиса: в первой половине сентября огромный отток спекулятивного капитала (из-за нехватки ликвидности в США) стал причиной падения фондового рынка.
Государство оказалось не готово к этому. Остановив биржевые торги после беспрецедентного падения котировок, оно не предприняло чрезвычайных мер - и кризисные явления нарастали беспрепятственно, как в мае-июле 2004 года. К вечеру четверга 18 сентября ситуация стала критической: банковская ликвидность упала до минимума, а паника начала охватывать уже не только бизнесменов, но и население. Стало ясно, что штурм банков вкладчиками начнется самое позднее утром понедельника (а то и днем пятницы) - и буквально в последнюю минуту государство, очнувшись, сумело подхватить падающую финансовую систему.
Банковскую систему спасал предоставлением бюджетных денег Минфин, а не Банк России, похоже, просто не понимал масштаба опасности. Авральное принятие решений вело к излишнему финансированию, усугубившему опасности коррупции и инфляции. Вместо точечной поддержки структурообразующих предприятий государство поддержало фондовый рынок в целом, то есть спекулянтов вместо экономики. Но это детали: страна была временно спасена.
Даже крупнейшие инвестиционные банки России частью выстояли (как «Тройка-диалог»), частью нашли себе покупателей (как «Ренессанс-капитал»).
В. А чем вызван глобальный финансовый кризис?
О. Это долгая история.
В. А все же.
О. Анечка, Вам там в Севастополе делать нечего?
В. У нас тут в Севастополе воскресенье.
О. Ну тогда смотрите: мир входит в целый ряд многоуровневых кризисов, накладывающихся друг на друга и провоцирующих один другой.
Прежде всего, качественное увеличение и усложнение объема информации резко повысило долю людей, задумывающихся о вопросах, не связанных с повседневной жизнью. Системы управления не соответствуют ни объему информации, ни доле самостоятельно мыслящих людей, ни формированию сознания как массовому бизнесу и потому множат ошибки.
Глобальные монополии, утратившие после победы над СССР сдерживающую силу, перекроили мир в своих корыстных интересах и лишили более половины человечества возможности нормального развития. Осознание этого вызывает глобальную напряженность, терроризм и миграцию, но невозможность развития ограничивает рынок сбыта самих глобальных монополий.
Злоупотребляя монопольным положением, они завышают цены, - и сталкиваются с невозможностью расширения сбыта своей продукции, с недостаточностью спроса и с классическим кризисом перепроизводства. Правда, прежде всего это проявляется не «в железе», а в наиболее передовой технологически, информационной сфере.
В. И что, они никак не могут найти выход из ситуации?
О. Стимулирование сбыта их продукции кредитованием неразвитого мира в 1997-1999 годах привело к кризису неразвитого мира, который уже в 2000 году перекинулся на США - локомотив не только западной, но и всей мировой экономики.
Исчезновение надежных ресурсов развития породило в США две взаимодополняющие стратегии.
Первая - «экспорт нестабильности»: дезорганизация конкурентов для их ослабления и привлечения в США, выступающих в роли «тихой гавани», капиталов и интеллекта. При этом рост нестабильности в мире вынуждает увеличивать военные расходы, которые стимулируют экономику и технологический прогресс взамен рынка (это называется «военное кейнсианство»).
Эта стратегия была блестяще реализована в нападении на Югославию в 1999 году, но уже в Ираке показала свою исчерпанность. События же в Пакистане показывают ее вырождение в стратегию «экспорта хаоса»: США дестабилизируют конкурентов, уже не пытаясь контролировать создаваемый ими хаос. Этим они превращают себя в катализатор глобального военно-политического кризиса, ведущего к слому всего мирового порядка.
Второй стратегией поддержки американской экономики была всемерная «накачка» рынка заведомо безвозвратных ипотечных кредитов. Они были специфическим средством социальной помощи и, главное стимулирования экономики.
Эта «накачка» создала финансовый пузырь, который начал ползти по швам аж летом 2006 года, а прошлой осенью был проколот. Многоуровневость американской финансовой инфраструктуры привела не к мгновенному краху финансовых рынков, а к их длительной агонии, которая еще не закончена. Банкротства крупных финансовых структур будут продолжаться, так как «плохие активы» (и обязательства, которым они служили обеспечением) будут выявляться еще долго.
В. Но в конце-то концов финансовая система США будет восстановлена, оздоровится?
О. Да, но даже ее оздоровление само по себе не решит проблему, так как никак не смягчит кризис перепроизводства продукции (в первую очередь информационной) глобальных монополий, усугубляемый выходом на глобальные рынки дешевой продукции Китая.
Длительная политика «малых дел» и частных улучшений в социальном развитии стран Запада привела в действие закон сохранения рисков (снижение частных рисков в замкнутой системе увеличивает ее системные риски вплоть до разрушения). В результате существенная часть общества утратила мотивацию к труду, способность к производительной инициативе и сохранению этнокультурной идентичности, а средний класс размывается. Мой любимый пример - только в I квартале 2008 года во Франции разорилось около 3 тыс. ресторанов и кафе, причем число банкротов выросло на четверть, а количество кафе, закрывшихся, не дожидаясь банкротства, - вдвое. Для бывшего среднего класса «жизнь в кафе», которую он вел более полутора столетий, стала неприемлемо дорогой.
Финансовый кризис - лишь выражение грандиозного, комплексного перелома всего мироустройства, сопоставимого по своим масштабам с Реформацией, когда человечество в ходе длительных катаклизмов перешло от системы управления, основанной на церкви, к системе управления основанной на светском государстве.
В. Но в конце концов-то равновесие восстановится?
О. Некоторое промежуточное равновесие будет достигнуто восстановлением биполярной системы, причем США будет играть роль сходящего со сцены СССР, а Китай - крепнущих, несмотря на внутренние кризисы, США. Мировая экономика станет поливалютной: возникнет несколько жестко конкурирующих друг с другом валютных зон.
Однако путь даже к этому равновесию лежит через хаос, в который погружается мир.
В. И что это будет для России? Удешевление недвижимости? Она вновь станет доступной?
О. Российские финансовые рынки слабее связаны с реальным сектором, чем в развитых странах, а ипотека в силу и вовсе относится не столько к финансовой, сколько к потребительской сфере.
За последний год стоимость ипотеки под влиянием нехватки ликвидности в мире из-за глобального финансового кризиса и неадекватности российского руководства, создающего искусственный дефицит денег, уже выросла на 2-3 процентных пункта, а реальные доходы основной массы населения сократились. Соответственно, масштабы ипотеки сократились до пренебрежимо малых. Ее новое удорожание - ориентировочно с 12,5-15 до 15-18% - сократит их еще больше, но это уже не будет иметь ни экономического, ни социального значения.
В. А что с жильем?
О. Его рынки жестко монополизированы строительными организациями и их смычкой с городскими властями. Такой двусторонний монополизм ограничивает возможности снижения цен. Даже продажа части инвестиционных квартир «за любые деньги» - а процесс уже пошел, в сентябре на рынок хлынул поток инвестиционных квартир - может просто не получить отражения в используемых рынком индикаторах, контролируемых монополистами.
Поддерживает цены на недвижимость и отсутствие общедоступных инвестиционных товаров, кроме жилья, и его уникальность: это единственный инвестиционный товар, обладающий высокими потребительскими и коммерческими свойствами. Грубо говоря, в инвестиционной квартире можно жить, и можно жить за счет сдачи ее в аренду. С другой стороны, высокая концентрация доходов в современной России поддерживает спрос даже на сверхдорогое жилье.
Прокол спекулятивного пузыря на рынке недвижимости, конечно, неизбежен, - но произошедшего падения цен на нефть и обеднения населения для него недостаточно.
В. А что насчет бизнеса? Ведь падение капитализации резко сокращает возможность привлекать финансирование, без которого российский бизнес не может, как алкоголик без водки?
О. Падение капитализации компаний снижает их кредитоспособность. Небольшая часть, бравшая кредиты под залог акций, оказалась перед необходимостью расширить залоговую базу либо погасить часть кредита, лишившуюся обеспечения.
Однако большинство испытает нехватку средств, когда придет время погашать имеющиеся долги. Если в последний год основная проблема была связана с ростом стоимости новых кредитов, в ближайший год придется столкнуться с их отсутствием.
Это создаст колоссальные проблемы, однако государство имеет возможность решить их, направив часть своих финансовых резервов на рефинансирование стратегически значимых банков и корпораций. Да, при этом неизбежны коррупция и излишние траты (особенно если учесть, что «сувенирная демократия» несовместима с финансовым контролем), но этого достаточно, чтобы проблемы отдельных корпораций не переросли в финансовый коллапс.
Компании и же банки, не имеющие стратегического значения, могут банкротиться или переходить под контроль кредиторов. Да, кредитор не сможет повысить качество управления компанией и ее конкурентоспособность, поэтому речь идет не о снижении, а всего лишь аккумуляции рисков, которые станут одним из детонаторов системного кризиса, - но пока «запас прочности» еще есть.
В. Но ведь пенсионные-то вклады наши обесценились?
О. Ой, вот только это не надо. Стенания по поводу обесценившихся накопительных пенсионных вкладов просто нелепы. Ведь с самого начала пенсионной реформы она направлена на поддержку фондовых игроков, а не пенсионеров, а последние не получат ничего существенного, так как до их выхода на пенсию какие-то финансовые катаклизмы произойдут просто по теории вероятности. Чтобы не видеть этого, надо было работать в пенсионном бизнесе быть очень наивным.
В. То есть что - фондовый рынок болтается на уровне плинтуса, но «все хорошо, прекрасная маркиза»?
О. Ну, во-первых, Вы не маркиза, а во-вторых, уже идет закрытие компаний, связанных с финансовым рынком либо с многочисленными проектами, осуществлявшимися богатыми людьми «для души», в первую очередь медийных и общественных. Под ударом окажутся также компании, не имеющие собственных активов и живущие за счет постоянного перекредитования, в первую очередь торговые сети, риэлторы, часть агробизнеса и транспорта.
Многие занятые в этих секторах будут вынуждены сменить работу на худшую. Им не грозит голод, их не будет слишком много (речь идет лишь о десятках тысяч людей), но самочувствие общества ухудшится.
В структурах, которые выстоят в кризисе, снизятся заработки, в том числе из-за урезания соцпакетов, льгот и бонусов. Уменьшатся и возможности дополнительных заработков.
А цены вырастут - из-за ухудшения финансового положения торговых сетей. Живя за счет дорожающего кредита, они будут вынуждены (а благодаря своему монопольному положению смогут) разгонять инфляцию.
Финансовая накачка банков может породить монетарную инфляцию, но дефицит денег таков, что она не будет заметна на фоне массового произвола монополий.
Ухудшение финансового положения предприятий сожмет базу коррупционных потоков и обострит конкуренцию за них. Это выльется в очередные кампании по «борьбе с коррупционерами» и рост цен, так как бизнес платит взятки из кармана потребителей.
Ускорится идущее последний год размывание среднего класса: маркетологи, оценивающие его по уровню потребления с учетом возможностей потребительских кредитов, засвидетельствовали его снижение с весны 2007 по весну 2008 с 25 до 18%. Компании, ориентированные на рост доходов граждан, закроются.
Население окажется зажато между жерновами падения доходов и повышения цен.
Расплодившийся на потоках нефтедолларов «офисный планктон» впервые за последние десять лет столкнется с реальностью и с ужасом осознает, что есть вещи хуже, чем недостаточно вежливый руководитель.
В. Ну так что - «здравствуй, системный кризис»?
О. Нет, это еще не наш кризис. Накопленные государством финансовые резервы, несмотря на всю неэффективность их использования - будь они вложены в модернизацию, мы бы и не заметили нынешнего кризиса, - как минимум, до следующей осени будут оставаться стабилизатором.
Однако, пожалуй, впервые можно говорить о конкретных сроках вхождения России в системный кризис даже при сохранении высоких цен на нефть: продолжение глобального финансового кризиса инициирует утрату российским государством контроля за важнейшими сферами хозяйственной и общественной жизни осенью 2009 - весной 2010 годов.
|
|
