Мы переживаем исторический момент: 20 лет падения Берлинской стены и одобрение Лиссабонского договора открывают новую страницу истории Европы.
Евросоюз - наш крупнейший торговый партнер (а сейчас грузоперевозки переориентируются на занятую работой, а не нравоучениями Юго-Восточную Азию). Нам важно понимать, будет ли вражда к России оставаться в Восточной Европе ключевым критерием демократизма, и будет ли Польша считать себя 27-м членом Евросоюза или 52-м штатом США.
Европа со времен Древнего Рима и Карла Великого пережила много интеграционных проектов, и значение Евросоюза - не столько в его актуальности, сколько в гуманности: прошлый общеевропейский проект был реализован Гитлером. Европа нужна России как пример гуманности. Ее неспособность выполнять эту функцию - угроза нашей цивилизации.
Ключевая из проблем ЕС - глубочайшая внутренняя дифференциация, усугубившаяся в 2004 году, когда единая Европа расширилась за пределы своих культурных границ.
Сохранение разрыва в уровне развития и хроническая потребность новых членов Евросоюза в помощи предопределены экономической моделью евроинтеграции.
Поскольку высокотехнологичная продукция новых членов была неконкурентоспособна на внутреннем рынке Евросоюза, их европейская ориентация способствовала деиндустриализации этих стран. «Гиперконкуренция» со стороны европейских фирм вела к массовой безработице и деквалификации рабочей силы, вытеснению населения в сектора с высокой самоэксплуатацией (мелкую торговлю, малый бизнес и сельское хозяйство), а также в его миграцию в развитые страны Евросоюза, где оно существенно «испортило» рынок труда. Кроме того, чрезмерное «измельчение» бизнеса объективно снижает национальную конкурентоспособность.
Экономики Восточной Европы перешли под контроль глобальных корпораций «старой» Европы. Как правило, они не создавали новые, но использовали существующие в Восточной Европе и созданные до него ресурсы.
Добавочная стоимость выводится в страны базирования глобальных корпораций, что обусловливает сочетание экспортной ориентации с хроническим дефицитом текущего платежного баланса (во многом за счет высоких инвестиционных доходов), который во всей Восточной Европе хуже, чем в 1990 году.
Отрицательное сальдо текущего платежного баланса означает «жизнь в долг» с угрозой девальваций либо, если они невозможны (например, из-за введения евро), ухудшения социальной защиты.
Во всей Восточной Европе западные корпорации становятся хозяевами не только банковских систем, но и всей экономики, а через нее - и всей политики стран Восточной Европы. Показателен провал попытки выработать стратегию развития экономики Румынии: выяснилось, что ее будущее зависит исключительно от корпораций «старой» Европы. Если это суверенитет, то что такое зависимость? И где тот суверенитет, который от нас требуют признавать?
Развитые страны (в том числе в рамках Восточного партнерства) действуют по принципу «Возьмите наши стандарты, а мы возьмем ваши ресурсы и уничтожим то, чем вы можете конкурировать с нами».
Внутренняя дифференциация оборачивается различием интересов членов Евросоюза, которое превращает все значимые решения в плоды сложнейших многоуровневых компромиссов. Это затрудняет корректировку решений после их выработки, обеспечивая поразительную негибкость позиции Евросоюза. Евробюрократ напоминает магнитофонную кассету с записью директивы. При этом европейцы не видят внутренней противоречивости нетерпимой проповеди толерантности и авторитарного навязывания демократии.
Мировой экономический кризис обнажил недостаточную жизнеспособность даже относительно старых членов ЕС - Португалии, Ирландии, Греции и Испании!
Принципиален отказ развитых стран Евросоюза от существенной кризисной помощи новым членам. Он зафиксировал разделение «единой Европы» на страны «первого» и «второго сорта», то есть крах основополагающей идеи Евросоюза об однородной, равно развитой и, соответственно, равно демократичной Европе.
|
|
