(Выступление на заседании Вольного экономического общества, посвященном 100-летию реформ Столыпина)
Развитие общества определяется взаимодействием трех основных субъектов: государства, бизнеса и населения. Принципиально важно, что образы действия и краткосрочные интересы бизнеса и населения различны.
Бизнес по своей природе стремится к эффективности - к концентрации благ у наиболее успешных субъектов экономики и политики. Это стремление оформляется идеологией свободной конкуренции - либерализмом.
Население же стремится к справедливости, то есть к более равномерному распределению благ. Его естественная идеология – социализм.
Государство обеспечивает гармонизацию этих текущих интересов ради достижения долгосрочного успеха всего общества в целом.
Различные исторические условия, решение обществом различных задач на разных этапах его развития требуют различных пропорций между эффективностью и справедливостью, между либерализмом и социализмом. Соответственно сменяются и стоящие у власти политические силы.
Общий принцип гармонизации интересов бизнеса и населения прост, хотя и выработан развитыми странами в социально-управленческих муках. Во внешнем мире государство должно реализовывать интересы бизнеса как более активного и творческого элемента общества, всячески поддерживая и частично направляя его экспансию. Внутри же общества оно должно поддерживать в первую очередь население, - не столько вследствие его преобладающего (в по-настоящему демократическом обществе) политического влияния, сколько потому, что внутренне нестабильное, расколотое общество не может быть конкурентоспособным в средне- и особенно долгосрочном плане.
Описанная модель связана с издержками для бизнеса, но они окупаются эффективностью государства, способного обеспечить как выполнение установленных им «правил игры» внутри страны, так и внешнюю экспансию бизнеса, за счет которой он получит гарантированно больше, чем потеряет от внутренних ограничений. Пример самоограничения крупного бизнеса на внутренней арене - его согласие на антимонопольное регулирование.
Вместе с тем из этой вроде бы тривиальной схемы гармонизации интересов бизнеса и населения за счет поощрения государством внешней экспансии бизнеса в обмен на его согласие с приоритетностью интересов населения внутри страны следует трагичный вывод о возможности успешного развития лишь ограниченного количества стран. Ясно, что внешнюю экспансию, являющуюся условием внутренней гармонии общества, не смогут осуществлять все страны мира: кто-то будет ее субъектом, а кто-то – неминуемо – объектом. Как пел Булат Окуджава, «ведь пряников сладких всегда не хватает на всех». Страна, являющаяся объектом внешней экспансии (классический пример - современная Россия), не только лишена возможности гармонизации интересов бизнеса и населения описанным способом, но и сталкивается с качественно новыми проблемами, порождаемыми этой внешней экспансией.
Доступный для нее способ гармонизации интересов населения и бизнеса - объединение их усилий в противостоянии внешней экспансии ради сохранения в стране большей доли производимых ресурсов и направления их на нужды собственного развития этой страны, то есть в развязывании своего рода «национально-освободительной» войны в области экономики. Необходимость этой «войны» и победы в ней отнюдь не отменяет необходимость одновременной организации внешней экспансии национального бизнеса, которая становится самостоятельной задачей государственной политики.
Обеспечение гармонизации общественного развития при помощи организации такой экспансии – главная обязанность всякого государства. Именно выполнение или невыполнение этой задачи отличает успешное государство от неудачного, а состоявшееся – от упавшего или падающего.
Но, конечно, всякое государство должно выполнять и свои стандартные функции.
Ведь бизнес по своей природе ориентирован на поддержку и прославление сильных, тех, кто сам в состоянии позаботиться о себе. (Именно в этом корни ограниченности и недостаточности его идеологии - либерализма.)
Соответственно, общественной функцией государства является забота об остальных – о тех, кто по тем или иным причинам не может позаботиться о себе сам. В целом функция государства шире и носит компенсаторный характер: оно берет на себя все задачи, которые стоят перед обществом, на которые оно не может выполнить само (например, гармонизацию интересов населения и бизнеса). Именно в силу наличия значительного круга таких задач общество терпит государство с его неэффективностью и монополией на насилие. Ведь необходимую вещь лучше сделать плохо, чем вообще не сделать.
Неотъемлемые функции государства: установление норм и правил и обеспечение их соблюдения (поэтому возможна частная тюрьма, но не частный суд), обеспечение безопасности общества (включая обороноспособность, поддержание устойчивости природной и технологической среды), стратегическое планирование (недаром говорят, что государство – мозг и руки общества) и организация социальной помощи.
Кроме того, в зависимости от уровня развития общества государство оказывает ему услуги, которые оно постепенно должно научиться оказывать себе само. Важнейшая из них - реализация долгосрочных и капиталоемких проектов, непосильных или непривлекательных для бизнеса (как правило, из-за значительности необходимых инвестиций и длительности или неопределенности их окупаемости) – в первую очередь в области развития инфраструктуры и создания новых технологий (включая фундаментальную науку).
Сфера влияния государства естественным образом сужается по мере развития общества: последнее берет на себя все больше функций, однако установление норм и правил, а также, вероятно, стратегическое планирование и социальная помощи останутся в его преимущественной компетенции. Чем слабее общество, тем шире поле деятельности государства. Поэтому оно постоянно испытывает соблазн ослабить общество ради сохранения или даже расширения своего влияния, что ведет к неэффективности и проигрышу во внешней конкуренции.
Для сдерживания этих стремлений государства создаются различные механизмы обратной связи с обществом, как со стороны общества (СМИ, демократические свободы, НПО), так и со стороны государства (здесь важнейшее – разделение властей: независимый суд, разделение законодательной и исполнительной власти).
Из разделения властей, естественно, возникают противоречия между законодательной и исполнительной властью, но, прежде чем рассматривать их отношения, следует сделать серьезное отступление.
Важно разделять содержательную и формальную демократию, то есть цель и средство. В современной практике неявно разделяется два принципиально различных понимания демократии.
Первое – содержательное, концентрирующее внимание на цели: демократия – общественное устройство, при котором управляющая система в наиболее полной степени учитывает мнения и интересы управляемых.
Второе – формально-институциональное, концентрирующее внимание на средстве. В соответствии с этим пониманием, демократия – это совокупность формальных (и потому поддающихся измерению, что очень удобно для выставления разнообразных оценок) институтов: разделения властей, независимого суда, парламента, выборов, свободы слова и ряда других.
Принципиально важно, что цель примерно соответствует средству лишь для наиболее развитых западных обществ. В остальных демократическое содержание общественного устройства может быть обеспечено лишь иными, формально (то есть с западной точки зрения) недемократическими инструментами.
Именно поэтому искусственное внедрение демократических институтов в относительно неразвитые общества, как правило, ведет не к «построению демократии», но к ее разнообразным и разрушительным извращениям.
Эти институты становятся инструментами узурпации власти агрессивным и сплоченным меньшинством и установления его диктатуры над большинством.
(Классическим примером последствием служат исламские страны, «демократизация» которых Западом вела к приходу к власти либо религиозных фундаменталистов, либо жестоких тиранов; весьма убедительной иллюстрацией разрушительности «экспорта демократии» является и Россия 90-х годов).
Деградация и архаизация общества может привести к тому, что работавшие в нем ранее демократические институты станут для него слишком сложными и, соответственно, превратятся в свою разрушительную противоположность.
В частности, в результате длительного и всеобъемлющего социально-психологического шока из-за либеральных реформ и массового притока носителей архаичных культур российское общество может оказаться, а возможно, уже оказалось в состоянии несоответствия требованиям стандартных демократических институтов.
Разумная мотивация их сворачивания – именно в этом (другое дело, что из-за корысти власти она идет опережающими темпами, а сама власть стала основным инструментом архаизации общества).
Теперь об отношениях законодательной и исполнительной власти.
Теоретически законодательная власть осуществляет стратегическое управление (как установление правил игры, так и реализацией крупнейших мероприятий), исполнительная – тактическое.
Но на практике все сложней.
Законодательная власть служит не столько народу, сколько избирателю, вынужденно подчиняясь его сиюминутным интересам и потакая капризам. Даже в Англии, где избиратель традиционно доверяет своему избраннику право судить от его имени о слишком сложных или посторонних вещах; что ж говорить о США, где члены парламента в силу политических традиций просто выражают мнения избирателей вне зависимости от своего к ним отношения!
В результате парламентские республики не имеют стратегии развития или же имеют стратегии, выработанные своими глобальными корпорациями.
В президентских же республиках (США, Франция, Россия) функции стратегического управления возлагаются на президента, а исполнительная власть оказывается воплощением не только тактики, но и стратегии управления.
Законодатели же оказываются просто одним из стабилизаторов, механизмов, предохраняющих общество от чрезмерной концентрации власти и осуществляющих за ней внешний контроль, чуть ли не элементом гражданского общества.
|
|
