Такую родословную российского правящего класса с упором на благородство его намерений представил в своих публичных выступлениях президент РФ Дмитрий Медведев. Пройдемся же по главным его тезисам.
Тезис первый, исторический. "Наш бизнес развивался очень быстро. И теперь время отдавать долги".
Очень многозначительно и с глубоким подтекстом сказано. Только ложь это, и ложь выдающаяся по своей очевидности, если под бизнесом понимать организацию дела.
Скорость роста "бизнеса" в России была обусловлена лишь одним - быстротой разграбления общенародной социалистической собственности. "Я намерен грабить и грабить эффективно", - говорил ближайший подручный Гитлера, рейхсмаршал Геринг о смысле политики нацистов на оккупированных территориях.
Именно так "эффективно" орудовала под патронажем и по прямому указанию государства нарождавшаяся буржуазия на оккупированной ею территории СССР. В рекордно короткие сроки растащили, разворовали, присвоили, переварили... И никаких долгов ограбленным и обездоленным возвращать не собираются, да и не могут, поскольку для этого надо перестать быть буржуями. Они способны лишь умножать гигантскую сумму украденного у трудящихся. 700 млрд бюджетных, то есть взятых у народа рублей влило государство в банки и фондовые рынки.
Но российская буржуазия верна себе: не на оздоровление экономики ушли эти деньги, а на пополнение зарубежных счетов толстосумов, по поводу чего даже правительство робко упрекнуло свой класс в жульничестве.
Тезис второй, оптимистичный. "Мы не допустим того, что было в 90-е годы!"
90-е годы, по оценке режима, скверное время, когда люди беднели, теряли работу, не знали, как свести концы с концами, были раздавлены обрушенными на них "прелестями капитализма". Но затем новое поколение кремлевских менеджеров все замечательно устроило, из кошмара страну вырвало и повело ее от достижения к достижению. И сейчас, кризису вопреки, ничего подобного ужасам предыдущего десятилетия произойти не может.
Различие между 1990-ми и 2000-ми состоит лишь в том, что перед нами разные периоды становления российского капитализма. В первом случае речь шла о полном разрушении социалистической экономики и социалистического общественного строя для перевода страны на капиталистические рельсы. Отсюда хаос, всеобщая барахолка и воровская "малина". Во втором случае - закрепление буржуазией достигнутого положения, его стабилизация и переход к обычным при капитализме отношениям.
Но капитализм остается капитализмом. Так что политика лихих 90-х вполне может снова быть взята на вооружении. С одной, возможно, поправкой, что режим теперь демонстрирует напускную заботу об увольняемых, сокращаемых, лишаемых зарплаты и т.д., то есть действует "мякше", а смотрит "ширше". Поэтому глава правительства и объясняет капиталистам, что нельзя человека просто так выставить за забор (надо его выставить с соблюдением формальностей), а президент делает им "сто первое предупреждение" о недопустимости невыплаты зарплаты.
Тезис третий, принципиальный. "У нас принципиально иная экономика и принципиально иное отношение к социальным обязательствам".
Президент, забыв свои прежние дифирамбы чудодейственному рынку, призвал "развернуть ржавую машину нашей экономики" в сторону прогресса и эффективности. Ему вторит правительство. Когда самые непримиримые к конкурентам российские капиталисты потребовали прекратить поставки из-за рубежа металлоизделий, им напомнили: "Наша промышленность всего необходимого производить не может".
Вот ведь как! Советская промышленность все необходимое для страны производила, а для нынешней "принципиальной иной" - это никак невозможно. Поскольку она, оказывается, представляет собой ни что иное, как заржавевшую и застывшую на месте машину. Только вопрос, кто же превратил ее в груду металлолома? Не господа ли "принципиальные рыночники"? Устроившие настоящий погром советского народного хозяйства, с радостной легкостью уничтожившие его наиболее развитую, научно-техническую часть и столь же радостно опустившие страну на примитивно-сырьевой уровень.
Что же касается особо щепетильного якобы и честного отношения режима к своим социальным обязательствам, то это "честность" тертого прораба со стройки-долгостроя. Когда заказчик, видящий, что все сроки проходят, а на стройке и конь не валялся, подступает к нему с гневным криком "когда сдашь объект?", тот, глазом не моргнув, отвечает: "В следующем квартале".
Так обстоит дело и с российской властью, которая громогласно обещает: "До 2012 года решим проблему ветхого жилья!", "В 2010 году повысим пенсии в два раза!" и тому подобное.
Тезис четвертый, безконфликтный. "Преодолеть все трудности стране поможет отсутствие конфликтов".
Действительно, возьмемся за руки, друзья, и пусть каждый безропотно тащит свою часть общего груза. Проповедь единения и согласия совершенно естественна и необходима для режима, охраняющего порядок социального неравенства.
Поскольку сам режим в возможность бесконфликтности не верит, он неустанно усиливает свою карательную составляющую. Никаким отстраненным от схватки арбитром буржуазное государство не является, ибо оно - орудие диктатуры буржуазии, изначально направленное против своих классовых противников. Его цель - усилить управляемость страной в интересах правящего капитала. И пора сделать для себя твердый вывод. А именно, что в лице второго (по времени) пришествия капитализма в Россию, мы имеем все то же темное царство Колупаевых и Разуваевых.
Заслуживает это царство капитала лишь одного - решительного уничтожения по всем законам общественного развития. А "сказочники" буржуазии стремятся этот процесс остановить, ослабить, перенацелить, увести с дороги прогрессивного общественного развития в какой-нибудь националистический тупик. Но подобного допустить нельзя, особенно сейчас, когда борьба с властью капитала уже началась.
|
|
