Экран телевизора выдает темы для размышления со скоростью пулемета. Вчера до двух часов ночи пытался получить информацию о причине развала СССР, и банкротстве советского варианта социализма от деятелей, собравшихся у Владимира Соловьева именно с целью прояснить этот вопрос. Там собрались те, кто принимал самое активное участие в принуждении социализма к капитуляции. Присутствовали: Зюганов, Ципко, Жириновский, Станкевич, Кувалдин, Шахназаров, Михеев и Никонов Вячеслав.
Из всей этой кампании только Михеев не состоял и не успел по молодости приложить руку к геополитической катастрофе. Остальные нашли объяснение. Каждый свое. Зюганов сетовал на то, что верхушка КПСС не учла компромат на Горбачева, который собрал и привез Геннадий Андреевич со ставропольских степей в столицу, Ципко жаловался на бездуховность политики партии, а кто-то сказал что жрать было нечего. Один только Кувалдин, который служил Горбачеву, как Санчо Панса - Донкихоту, не переставал оправдывать и даже превозносить своего кормильца. Хотя ролями Санчо Пансы и Донкихота им следовало бы обменяться не только по их интеллекту, но и по внешним данным. Но Горбачеву повезло, а Кувалдину нет. Если считать, что Иуда тоже везунчик.
Битых два часа ждал я когда бывшие скажут хоть одно умное слово и дадут оценку тому, что они развалили. А они, судя по их речам, сами не знают, что они строили, и что под их мудрым руководством так неожиданно развалилось. Именно невежество прорабов, строивших социализм, и явилось единственной причиной разрушения объекта, который они преждевременно назвали социализмом. Даже развитым социализмом.
Вспомним последние годы советской власти. Примитивное трепло в кресле генсека по очереди привлекает всех академиков-экономистов, чтобы найти выход из тупика. Запас академиков исчерпали, а выхода не нашли. Тогда собрали их в одну кучу, назвали комиссией по спасению экономики и назначили председателем тяжеловеса Аганбегяна. Задачей комиссии было рассмотрение предложений по спасению экономики, идущей ко дну. И первым решением стало – рассматривать только рыночные проекты. Гора родила мышь, но такого размера, что она тут же раздавила недостроенное здание социализма.
Академики вдруг забыли, что рынок и социализм несовместимы, что рыночный социализм это сапоги всмятку, что главное преимущество социализма перед капитализмом и состоит в замене рынка на план. В теории они это знали и писали об этом не раз, но в душе все они были рыночниками и держали рыночную фигу в кармане. Почему? Ответ проще пареной репы.
В начале века условий для строительства социализма без рыночных отношений не существовало и пришлось строить странное сооружение из плана и квазирынка, который не мог заменить настоящий рынок и приводил к постоянным казусам и перекосам в плановом производстве. Административно-командная система в условиях индустриализации и войны, позволяла устранять слишком уж негативные эффекты этого уродливого создания.
Но это уродство было детищем экономической науки и «наука» грудью защищала его от попыток построить социализм без рынка. Как без натурального так и без карикатуры на рынок. А для этого появились уже условия, которые с успехом использовал капитализм в своих ограниченных целях, чтобы продлить собственное существование. И если бы социализм следовал примеру капитализма, то остался бы жив и со временем одержал бы победу в мировом масштабе. Известен тезис Ленина – у капиталистов нужно учиться. К середине века этот тезис стал еще актуальней, но он отвергался нашей «наукой», которая вела страну к рынку и не хотела учиться у капитализма, который в отдельных своих частях шел к социализму. Учиться социализму у капитализма – сказал бы Ленин в 64-ом году, если бы не умер в 24-ом. И поддержал бы Глушкова, который на практике это делал. Чему же нужно было учиться у капитализма? В первую очередь – кормить своих обывателей.
После появления информационных технологий западный капитализм решил ампутировать свою ахиллесову пяту – рынок в сельскохозяйственном производстве. Операция прошла успешно и кошмар тридцатых годов описанный в романе «Гроздья гнева» Стейнбеком больше не повторялся. Тем самым капитализм, пожертвовав меньшей частью рынка, продлил себе жизнь. Напомним кошмар.
Из книги Стейнбека «Гроздья гнева» о Великой Депрессии в Америке.
«Это преступление, которому нет имени. Это горе, которое не измерить никакими слезами. Это поражение, которое повергает в прах все наши успехи. Плодородная земля, прямые ряды деревьев, крепкие стволы и сочные фрукты. А дети, умирающие от пеллагры, должны умереть, потому что апельсины не приносят прибыли. И следователи должны выдавать справки: смерть в результате недоедания, потому что пища должна гнить, потому что ее гноят намеренно.
Люди приходят с сетями, вылавливать картофель из реки, но охрана гонит их прочь; они приезжают в дребезжащих автомобилях за выброшенными апельсинами, но керосин уже сделал свое дело. И они стоят в оцепенении, и смотрят на проплывающий мимо картофель, слышат визг свиней, которых режут и засыпают известью в канавах, смотрят на апельсиновые горы, по которым съезжают вниз оползни зловонной жижи; и в глазах людей поражение; в глазах голодных. зреет гнев. В душах людей наливаются и зреют гроздья гнева».
Этот урок не был забыт буржуями они пришли к правильному решению – кормить избирателей, чтобы они голосовали за сохранение капитализма.
Никто не мешал руководству СССР, принять проект Глушкова и использовать на его основе продовольственный опыт капитализма. Мешало только невежество вождей, поддержавших шарлатанов ученых. И сельскохозяйственное производство продолжало ковылять на своей «социалистической» пяте Ахиллеса. Хотя уже был готов проект оценки работы сельхозпредприятий с учетом ресурсного потенциала – аналог западного проекта. Эффект от осуществления такого проекта намного бы превзошел достижения западного капитализма и позволил бы навсегда закрыть проблему недостатка продуктов питания в СССР. И также навсегда снял бы угрозу поражения социализма не только в СССР, но и во всем мире.
В промышленном производстве отказ от рынка в масштабе многоотраслевых концернов позволил капитализму перейти к интенсивной форме развития. Конкуренция заставила промышленные объединения отказаться от рыночных отношений между входящими в их состав предприятиями. Если раньше, к примеру, на сборочные конвейеры Боинга или другого гиганта, узлы и детали продавали по рыночным нестабильным ценам несколько тысяч заводов и фабрик, то после создания многоотраслевого концерна, скупившего все эти заводы и фабрики, узлы и детали просто передавались. Как это делается на любом заводе. Потому что все вошедшие в концерн заводы и фабрики стали цехами одного завода, под названием многоотраслевой концерн. А суть этого процесса – ликвидация тормоза в виде рыночных отношений. Конкуренция заставила все технически сложное наукоемкое производство на западе перейти на работу по этой схеме.
Никто не мешал перейти на такую схему и производству в СССР. Более того, только такая схема и была для него единственно обязательной, только она давала возможность победить в конкурентной борьбе лагерь капитализма. Но для этой схемы требовались информационные технологии, которые утопили в 1964 году вместе с проектом Глушкова.
Меня часто упрекают в том, что я отрицаю необходимость рынка в потребительском секторе социалистической экономики. При том, что я стараюсь эту тему вообще не затрагивать, поскольку главный аргумент противников социализма – тотальный дефицит и огромные очереди. Интенсивное социалистическое производство способно наполнить потребительский рынок настолько, что от платы за большинство товаров можно было бы со временем и отказаться. Как от платы за воздух. Но для этого требуется интенсивное производство от которого политики и «ученые» в СССР отказались практически добровольно. И погубили тем самым и родину и социализм. А теперь устраивают по ним поминки.
Западный капитализм обогнал на пути к социализму СССР и в другой сфере - в сфере оплаты труда. Принцип – от каждого по способности – каждому по труду, соблюдается на западе более четко. Там повсеместно введена минимальная плата за часы работы. То есть час работы и есть единица измерения любого труда. А часов простоя практически нет, поскольку за это своей головой отвечают организаторы производства. Наши же работяги работали сдельно по нормам, которые вынуждены были учитывать и простои. Как нормы, так и простои рассчитывались с потолка, в зависимости от выделенного фонда зарплаты. Например завод в Коломне поучал зарплаты за каждый выпущенный тепловоз вдвое больше чем другой завод на юге за тепловоз точно такой же марки. И где тут принципы и справедливость.
При составлении проекта – Новый социализм авторам придется изучать не столько «достижения» нашего социализма, сколько опыт капитализма, который в упор не хотели видеть «ученые» в СССР. Их можно было бы заставить или разогнать. Но для этого нужна была личность. А наши достойные личности умерли слишком рано. Ли Куань Ю прожил 92 года и сотворил чудо. Не просто экономическое, а чудо по воспитанию из дикарей грамотных и честных творцов. Он доказал, что воля и честность способны сотворить чудо.
Сталин умер слишком рано, Проживи он еще лет десять и не было бы реформы Косыгина-Либермана, а победил бы проект Глушкова и догнали бы мы Америку по производству, как догнали ее по ракетам и бомбам. Сталин умел использовать опыт своих врагов.
Ли Куань Ю сотворил чудо и память о нем останется на самом почетном месте в Истории. Сталин сотворил чудо не меньшее и место его в истории повыше сингапурского президента. А что же сотворили наши правители за 24 года на развалинах СССР. Об этом на вечере у Владимира Соловьева никто даже не заикнулся. Никто не сказал даже, кто дал деньги на жалкий пасквиль о Сталине, под названием «Орлова и Александров». Эти пигмеи уже нырнули в выгребную яму истории.
|
|
