По всей стране ищут рабочие кадры и не находят. Как заявляют ученые, через несколько лет основную долю таких специалистов будут составлять люди в преклонном возрасте, получившие образование ещё в советское время. Сомнительно, что такие кадры смогут стать двигателем развития отечественной промышленности, хотя о таком рывке сейчас много говорят наши правители. Омоложение рабочих кадров с помощью пустых слов не получается.
Придется вычеркивать теперь строчку из стихотворения Маяковского «Я б в рабочие пошел, пусть меня научат». Прежняя, советская система профессионально-технического образования разрушена, а новая для работы в рыночных условиях так и не создана. Я хорошо знал эту систему, долгое время был погружен в нее, сам закончил профессионально техническое училище, там начал заниматься спортом. Достиг определенных успехов на всесоюзном уровне. Потом некоторое время работал тренером в «Трудовых резервах», жил одной жизнью с этими ребятами на тренировках, соревнованиях, на сборах, в оздоровительных лагерях. Росла рабочая смена, о здоровье которой страна беспокоились, закладывалось в нее и спортивный азарт, и профессиональное мастерство. Теперь нет спортивного общества «Трудовые резервы», распались училища.
В городе ученых – ядерщиков, Дубне есть технологически сложные предприятия, как частные, так и государственные, которые, можно сказать, восстали из пепла, оснастили производства сложным оборудованием. Перед руководителями этих организаций встал вопрос, где взять людей, которые захотят учиться рабочим профессиям.
Бывшее ПТУ-67 в этом городе переименовали в колледж. Из рабочих специальностей там значатся «электромонтер» и ещё не совсем понятная профессия «мастер по обработке цифровой информации». Если мастерами по обработки цифровой информации пожелали стать 30 человек, то при плане набора электромонтеров 30 человек, ни одного желающего не нашлось. Зато по специальности «туризм» конкурс был 1,2 человека на место, на бухгалтеров претендовали 1,4 человек.
Для такой ситуации находят очень легкое оправдание, не идут молодые в рабочие, потому что брезгуют, не хотят марать руки. На самом деле, не в этом главная причина, в нашем обществе рабочий оказался на социальном дне, самым незащищенным. Об этом знает и подростки, знают их родители. Пойти в рабочие, это все равно, что стать самоубийцей, подписаться на добровольное рабство. Даже ущербное наше трудовое законодательство в этих ямах не работает, хозяин, директор, что хочет, то и делает. Этому способствует премиальная система труда. Небольшой оклад, остальное отводится на премии, в которой поощряют не мастерство, а преклонение перед начальством, за это дают дополнительные рубли, а за протестное настроение отнимают их.
Иногда на наших предприятиях проводят профсоюзные конференции традиционных профсоюзов. Рядовые работники, которые ещё вчера жаловались в курилках на малые заработки, плохие условия труда, подбивали коллег на решительные действие, на такие конференции не приходят. Они страхуют себя от неприятностей: вдруг не выдержат, выступят с резкими словами в прениях против местных порядков, а непосредственные начальники сидят рядом и строго следят за свободным волеизлиянием подчиненных. Сразу делают оргвыводы и увольняют недовольных.
Как избавить трудовой народ от такого каннибализма. У нас уважают сейчас только деньги, их и нужно применить. Если увольняют по инициативе администрации, то давай отступные, «золотой парашют», компенсацию. Например, во Франции, это одна пятая месячного заработка, помноженная на количество проработанных в фирме лет. У нас любят только топ - менеджеров, им и раздают эти «золотые парашюты», а неугодных работников выставляют за дверь с пустыми карманами.
Один исследовательский центр провел опрос жителей России. 56 процентов опрошенных подозревают коллег в слежке за собой. 23 процента таких шпионов делают это по просьбе своих руководителей.
В прошлые годы я пытался докопаться до истины, на какой законодательной и нравственной основе рабочий класс переходит из социализма в капитализм. В конце девяностых, в Белгороде один из рабочих активистов провел меня через пролом в заборе на территорию крупного завода «Энергомаш». Пришли в бригаду, где человек десять собирали из труб какой-то большой обогреватель. Слесари, сварщики не были особенно загружены, отсутствовали какие-то детали. Я стал расспрашивать, что представляют для этих людей новые трудовые отношения. В таких небольших коллективах, в бригадах, обязательно имеются заводилы. Скажет несколько слов такой забойщик, перекрестит всех, остальные только добавляют. Я пытался втянуть окружающих в дискуссию, искал слова, похожие на пароль, но не узнавал людей. Говорю, а в ответ - молчание, какая-то настороженность, замкнутость. Разговора не получилось. Знакомый, который провел меня через пролом в заборе, после рассказал об истинных причинах неудавшегося разговора, в присутствии отдельных работников откровенничать не рекомендуется, потому что все сразу станет известно начальству.
На предприятиях создана целая система доносчиков, администрация по своим каналам следит за настроением коллектива, выявляет и избавляется от неблагонадежных. Трудовые коллективы превратились в настоящие зоны, в трудовые колонии.
В этом я убеждался все больше, когда таким же полулегальными способами, как и на «Энергомаше», побывал на других промышленных гигантах, не говоря уж о предприятиях менее известных. Так я посетил нижегородское «Красное Сормово», Ярославский моторный завод, был на «Северстали». Везде видел одно: затравленность и беззащитность работников, и слежку за ними. Это уже были не свободные люди. Какая может быть демократия у людей с зашитыми ртами? Директора из технологов, менеджеров превратились в обыкновенных криминальных «паханов». Разве можно в эти закрытые зоны, где издеваются над людьми, привлечь теперь молодежь?
Чтобы не было самодеятельности в таком управление, нужно, наверное, нашим учебным заведениям начать выпускать специалистов по специальности «организация слежки в трудовых коллективах».
Либералы, демократы захлебываясь разоблачают сейчас прошлый, якобы, тоталитарный режим. Извините, а как назвать нынешний? В Советской стране был отстроен социальный фундамент для жизни, комфортно жилось подрастающему поколению, не были выброшены из активной жизни пенсионеры. Люди трудились и нормально отдыхали. Существовали не одиночки, а трудовые коллективы. На общих собраниях доставалась по заслугами и коллегам по работе, и руководителям. Никого за это не увольняли, не преследовали. Хочется добавить ещё одну строчку из стихотворения Маяковского: «Чего один не сделает, сделаем вместе». Сообща строили в умах будущее, своего предприятия, страны, старались, чтобы завтра было лучше, чем сегодня. И сами старались соответствовать идеалам, искали в себе резервы. Главное, любили свою страну. Намного больше проявлялось, чем сейчас откровения, искренности, обыкновенной душевности, вряд ли эти богатства можно променять на кусок колбасы, которого тогда не всегда хватало. Не побоюсь сказать, что это было общество созидателей. Ведь ни по административным разнарядкам, а по зову души ехали молодые на комсомольские стройки, строили БАМ. Это и была национальная идея, которую сейчас ищут, которую потеряли.
На этом заложенном в людях заряде, что нужно ещё что-то сделать, найти недостатки, исправить их и поймали, тех же шахтеров, других работников. Сейчас многие обвиняют этих рабочих в том, что они на своих плечах принесли нынешнюю власть, нынешнюю беду, нынешние порядки.
Простые люди не собирались с помощью забастовок разрушать социальную основу государства, только пытались сдвинуть страну, которая на время затормозила в развитие, старались сделать в своем доме косметический ремонт, кое - что улучшить, поэтому и подключились все вместе к перестройке. Коллективизм на пороге девяностых помог бархатной революции. Сигналы от человека к человеку в коллективах проходили без задержек. Хакеры под видом демократов, мы этих идеологов, а вернее главарей, знаем теперь поименно, заставили работать эту коллективную сеть на себя. Перед ними были доверчивые люди, они не привыкли к обману в прошлой стране, поэтому и попались на удочку. Страну заполнили множество собратьев знаменитого Мавроди. Создано было большое МММ на уровне государства. Много обещали, лозунги, листовки. Частная собственность приведет к свободному рынку труда. Можешь торговаться, бороться за лучшие условия, за большую зарплату. Тебя, как мастера примут везде. Появятся новые профсоюзы. К тому же будет изобилие товаров.
Не сразу, но рабочие почувствовали подвох с перестройкой. В городе Кимры Тверской области рабочий лидер, с которым мы знакомы, с обувной фабрики Александр Царев опубликовал в местной газете критическую статью. «Перестройка, но…». Автор без прикрас рассказал о порядках на фабрике и в городе. Газета вышла в выходной, а утром в понедельник, в цех, где работал Царев, буквально влетели директор фабрики, начальники цехов, председатель профкома, ещё какие-то деятели, и прямо к рабочему лидеру. Потащили его в кабинет, там сразу предложили ему написать заявление об увольнение по собственному желанию, но Царев отказался. Рабочие уже читали статью, каждый готов был под ней подписаться, а тут на глазах у всех устроены была разборка с автором. Мигом остановили станки, ринулись за начальниками, которые, услышав нарастающий шум, закрыли дверь кабинета на ключ. Толпа не стала церемониться, дверь вылетела вместе с коробкой, рабочие ворвались в кабинет, взяли под свою защиту Царева.
После этого штурма директор сбежал из города, в этот же день ушла в отпуск начальник цеха, исчез куда-то старший мастер. Больше месяца коллектив работал без администрации, формируя, пусть и самые примитивные, но справедливые методы самоуправления.
И это был не единичный случай, вот что случилось в этом же городке на станкозаводе. Старый профсоюз здесь давно отказался от рабочих. Зарплата не выплачивалась. В то же время в заводской казне находились средства, чтобы продолжать строительство коттеджей для директора и его ближайшего окружения. Работники возмущались, матерились, но в темных углах и курилках. В один из дней загудели прямо в центре цеха. Один за одним рабочие бросали работу, присоединялись к возмущенным. Толпа росла, начинался злой митинг. Никто не знал выхода из создавшегося положения в стране, на заводе. Страсти накалялись. И тут из задних рядов выкрикнули: «Пойдем, достанем их тепленькими, прямо в кабинетах». Этого было достаточно. Митингующие, человек триста стали вооружаться железными прутьями, они были готовы идти захватывать кабинеты не только на заводе, но и брать власть в городе. Только чудо остановило озверевшую толпу от кровавого побоища. Несколько человек своих же преградили дорогу, стали успокаивать. Но успокоить до конца не удалось, неизвестные герои ночью все-таки сожгли директорский коттедж. Таких протестных вспышек тогда было много, но не было объединяющей структуры, чтобы направить этот протест в организованное русло. Так и отдали страну и себя самих на съедение олигархам.
Не удивительно, что молодые боятся сейчас осваивать рабочие профессии, не хотят быть бесправными крепостными. Власть ничего не делает, чтобы люди на предприятие были свободными. В одиночку эту свободу не завоюешь, старые профсоюзы не работают, а новым не дают развиваться.
23 ноября этого года, около 400 человек, в Санкт- Петербурге, прошли колонной с красными флагами от станции метро «Горьковская» к Марсовому полю, произнося требования о социальной справедливости. Во главе колонны два человека тащили кресло с чучелом капиталиста. Чучело все время падало с трона. Носильщики вспотели и с ненавистью смотрели на своего эксплуататора.
Это чучело представляло хозяина завода «Антолин». Конфликт между рабочими и администрацией завода продолжается с марта этого года, требования о повышение зарплаты и улучшения условий труда на производстве стали выдвигаться организованно, через профсоюз. Сразу были уволены активные члены профсоюза. На стороне администрации завода во время трудового спора почему-то выступила местная полиция. Скажите, пожалуйста, где в нашем трудовом законодательстве написано, что такие трудовые споры должны решать с помощью полиции, ОМОНа?
Некоторые наши хозяева пытаются воспитывать своих работников с помощью правоохранительных органов, а вот депутат поселкового совета в Нижнеудинском районе Иркутской области пришел на принадлежащую ему пилораму с бейсбольной битой, а в сторожке работники после смены в это время решили немного согреться спиртным. Разгневался хозяин и давай крестить битой. Одного пилорамщика забил до смерти. Такая бесправная жизнь у нашего работника, а над ними хозяин с бейсбольной битой. Поэтому и обходят молодые проходные стороной.
Пришлось мне поработать в более поздние годы на Черемушкинском керамическом заводе в Москве. Несколько жилых домов рядом с заводом. Завод в последнее время закрыли, как и многие другие, а коллектив остался. Так и живут заводчане вместе, помогают друг другу. Главным остался бывший директор Мельников. Сегодня он перевозит кому-нибудь вещи, завтра навещает заводчанина в больнице, идут к нему, как к старшему за советом. С должности его уволили, а от людей, с которыми он со дня рождения, убрать не смогли. Он как бы и остался ответственным за них. Вот оно прошлое, которое породнило людей, разве можно об этом забыть.
Альберт Сперанский, председатель Совета общероссийской общественной организации «Рабочие инициативы»
|
|
